Они миновали окраины города, прошагали по тропе и уткнулись в небольшой лесок. Там чьи-то заботливые и умелые руки возвели лавочку из нарубленных жердей.
– Как кстати, – обрадовался Василий. – Заныла моя нога, однако, пощады запросила. Давай присядем ненадолго.
– Интересно, а как же ты собирался отправиться на фронт, не долечившись? – спросила с насмешкой Василиса.
– В тот момент я не думал о такой мелочи. Мне хотелось побыстрее покинуть госпиталь, уехать отсюда, чтобы забыть тебя.
– Спасибо начальнику госпиталя за то, что удержал тебя.
– Теперь я рад, что он оказался несгибаемым, – виноватым голосом произнёс капитан.
– А я-то как рада! – сказала Василиса восторженно. Её глаза светились счастьем. – Встретила тебя и во мне появилось чувство покоя, полной защищённости, что ли.
– Нам нельзя успокаиваться, Васса, – озабоченно сказал капитан. – Пока эта сволочь-следователь не отступится от тебя – покоя не будет.
– Что ты предлагаешь?
– У нас с тобой два дня. Нужно сделать так, чтобы ты не смогла явиться на допрос к следователю. Но по уважительной причине. Иначе он точно упечёт тебя в подвал и начнёт прессовать.
– Но как?
– Тебя врач осматривал после аварии?
– Нет.
– Очень хорошо. У тебя хоть что-то болит? Только не скрывай, признавайся. Это важно.
– Плечо побаливает, вчера голова кружилась немного, сегодня вроде прошло. И ещё, кажется, ногу слегка вывихнула, лодыжка припухла чуть-чуть, – виноватым голосом призналась Василиса.
– И ты молчала до сих пор? – рассердился Суворов. – Значит так, Василиса прекрасная. Сейчас возвращаемся в город, ты идёшь в свою поликлинику. Нужно любым способом заполучить справку о твоей нетрудоспособности.
– Хорошо, я схожу к врачу, – согласилась Василиса, – и что это даст?
– Нам нужно выиграть время, чтобы надеть намордник на пса-следователя. Только тогда он будет тебе не опасен.
– Что ты надумал? – встревожилась Василиса.
– Так, есть одна мыслишка, – усмехнулся капитан.
Они поднялись со скамейки и зашагали в обратном направлении.
В этот же день Василиса побывала у врача. Кроме ушибов, вывиха, ссадин и царапин на лице врач обнаружил перелом одного ребра. Василиса вышла из поликлиники с рецептом на лекарства и справкой о временной нетрудоспособности на руках.
Воспользовавшись случаем, она отправилась на несколько дней к матери. Капитан Суворов отправился к начальнику станции. Он счёл необходимым предупредить о попытке следователя сфабриковать против него ложное обвинение. А ещё через двое суток у Василия состоялась встреча со следователем, ведущим дело о крушении поезда. Суть разговора с сотрудником НКВД капитан не озвучивал. На все вопросы Василисы он отвечал шуткой:
– Это военная тайна, товарищ Ярошенко. Если я её нарушу – меня ждёт военный трибунал. Думаю, это не в ваших интересах.
Капитану удалось разрулить ситуацию. В милицию Василису больше не вызывали. Там ограничились заключением комиссии.
Василиса и Василий стали встречаться при каждом удобном случае. И вот неделю назад разгоревшийся красивый роман оборвался…
– Васенька, милый, я люблю тебя больше жизни, – прошептали губы Василисы, из глаз покатились слёзы.
«Доехал ли ты до фронта, или ещё в дороге? – уже мысленно продолжила она разговор с любимым. – Свидимся ли ещё когда-нибудь мы с тобой? Ты только береги себя, останься жив. Я дождусь тебя, ты не сомневайся. Лишь бы ты остался жив, Васечка!»
Слёзы неудержимо потекли по щекам, она беззвучно всхлипнула несколько раз и, боясь разбудить девчат, уткнулась в подушку…
Глава 28
Деревня Агафоновка лежала впереди на расстоянии двух километров от исходной позиции танкового батальона.
На полпути к ней земля вспучилась небольшой возвышенностью. На карте она значилась, как высота 107, 2. Эта высота за прошедшие сутки боёв несколько раз переходила из рук в руки немецких и советских солдат. К вечеру после очередной контратаки ею вновь завладели немцы.
Подступы к деревне были укреплены основательно. С северной стороны перед въездом в деревню немцы успели подтащить артиллерию, которая держала на прицеле всё пустое пространство между высотой и кромкой лесного массива на северо-востоке. Пустым, правда, оно было пару дней назад. Сейчас всё поле было изрыто разрывами снарядов и вспорото гусеницами тяжёлых танков. Разбитые и искорёженные машины в большом количестве замерли в смертельном облике. Часть из них, подбитая сравнительно недавно, продолжала ещё дымиться. Между сожжёнными танками земля была сплошь усеяна трупами обеих противоборствующих сторон.