Шло время, пролетело лето, пролились на землю в полном объёме осенние дожди, затем ударили первые заморозки. Душевная рана Василисы постепенно зарубцевалась, она немного ожила.
Всё это время Павел Мусихин был рядом с ней. Он избрал другую тактику ухаживаний. Не сыпал шуток и анекдотов, не сиял попусту радостным лицом. Все его действия и поступки стали взвешенными и обдуманными. Всё это возымело результат. Постепенно, день за днём, Василиса привыкла к его присутствию. Они всё чаще стали появляться вдвоём на людях. Павел часто заходил в общежитие, вместе с девчатами они пили чай, обсуждали положение дел на фронте, ходили в кино. Несколько раз девчата уговаривали Василису сходить на танцы, но она отказывалась категорически.
Однажды Павел зашёл в общежитие и не застал в комнате Василису. В этот день они вернулись из совместной поездки, у обоих совпал отсыпной день.
– Опоздал, – сказала Надя Дылдина, едва Павел переступил порог комнаты. – Уплыла твоя красавица.
– Куда? – вырвалось у Павла.
– Не сказывала. Оделась и ушла.
– Хмурая она сегодня, – добавила Ксюша Ермолова, разглядывая себя в зеркале. – Отоспалась, встала, и всё молчком, молчком…Не до тебя ей сегодня.
– Это почему же? – спросил Павел.
– Если скажу – тебе может не понравиться. Лучше уж помолчать.
– Если сказала – «А», говори и «Б», – рассердился Павел.
– День рождения сегодня был бы у её капитана… и день гибели брата, – добавила Ксюша после небольшой паузы.
Павел похлопал глазами, молча повернулся и вышел из комнаты.
«А до этого был её собственный день рождения и день ареста отца, – почему-то вспомнилось ему, когда он шагал по коридору. – Какие-то странные совпадения».
Он сразу догадался, где может быть Василиса, и, не раздумывая, направился к тому месту, где видел её с капитаном.
Василиса стояла на краю обрыва и смотрела вниз на заснеженное русло реки. Павел решил не тревожить её. Неподалёку от обрыва стояла небольшая скамеечка. Он подошёл к ней, сбил толстый слой пушистого снега рукавицей, присел на краешек.
– Как ты меня нашёл? – спросила Василиса, не оборачиваясь.
– Догадался.
– Ты раньше бывал здесь?
– Я живу в посёлке Архиповка, тропа домой проходит совсем рядом.
Василиса обернулась, направилась к скамейке.
– Я видел однажды вас здесь с капитаном… – пояснил Павел.
– Следил за мной?
– Нет, это было совершенно случайно.
– Зачем ты сюда пришёл? – остановившись перед Павлом, спросила Василиса, пряча руки в вплотную сдвинутые рукава.
– Мне захотелось как-то поддержать тебя в этот тяжёлый день, – признался Павел, вставая. – Вот и пришёл. Ты замёрзла?
– Пока нет, но почувствовала, что скоро могу озябнуть. На обрыве ветерок поднялся.
– Тогда предлагаю пуститься в обратный путь скорым шагом.
Василиса не ответила и медленно двинулась по протоптанной тропе в сторону наезженной дороги. Павел поплёлся следом.
До дороги они шли молча. Когда вышли на укатанный грузовиками тракт, Павел пошёл рядом, заговорил:
– Вот ты спросила меня: зачем я сюда пришёл? А я и сам не знаю – зачем? Тянет меня к тебе – и всё тут. Ничего не могу поделать с собой. Хочу видеть тебя, слушать твой голос. Даже когда ты смеёшься надо мной – мне ничуть не обидно, даже приятно.
– Я давно уже не смеюсь над тобой, – тихо выговорила Василиса.
– Это правда. Но даже если бы ты сейчас засмеялась надо мной – я бы обрадовался. – Павел увидел, как Василиса недоверчиво скосила на него взгляд, добавил: – Честное слово.
– Паша, что это сейчас было? – неожиданно спросила Василиса, остановившись. – Признание в любви?
Павел растерялся, пробормотал:
– Я давно собирался тебе сказать… об этом…
– О чём?
– О том, что нет мне покоя ни днём, ни ночью. Тоска сплошная одолевает и мысли всякие в голову лезут.
– Какие? – спросила Василиса, на лице её мелькнула грустная улыбка.
– Например, если это любовь у меня к тебе – почему тогда я не испытываю ни радости, ни счастья. Сплошные страдания, терзания и прочая дребедень.
Василиса вынула руки из рукавов, положила их на грудь Павла, сказала:
– Потому что, Паша, любовь твоя односторонняя и безответная. Отсюда и все твои беды.
– И что? У меня нет никаких шансов на взаимность? – потерянным голосом спросил Павел.
Василиса сняла с груди парня руки, засунула их снова в рукава, пошагала вперёд. Через десяток шагов задумчиво заговорила, не оборачиваясь:
– Я уже никогда больше не смогу полюбить… Прости. А насчёт взаимности говорить ещё очень рано – моя любовь ещё не выветрилась. Любить мёртвого до бесконечности невозможно, но и забыть его скоро не получится. Сколько пройдёт времени до наступления такого часа в моей новой жизни – я не знаю.