Как же взрослые любят всё усложнять.
Вспоминается, что в детстве я часто просила сестрёнку. Каждый раз смотрела на эту фотографию и представляла, как здорово было бы нам играть вместе. По-началу мама отшучивалась, а после эту тему уже и не поднимали.
С усилием отрываю взгляд и иду на чердак. Толстый слой пыли покрывает коробки разной величины. Кажется, стоит чуть сильнее выдохнуть и пыль поднимется в воздух, а я заблужусь здесь как ёжик в тумане. При виде паутины непроизвольно морщусь, понимая, что где-то по соседству как минимум один паук. Не люблю насекомых, даже, наверное, брезгую.
В детстве как-то раз напрочь отказалась спать в своей комнате, завидев в углу малюсенького паука. И хотя родители уверяли меня, что он давно ушёл к себе домой (а дом у него якобы был за пределами нашего), я с неделю жила в их спальне. Каждый день заглядывала к себе, чтобы убедиться, что он не вернулся, и лишь спустя семь дней решилась переехать обратно.
А вот здесь пыли почти нет…
Открываю коробку и роюсь в вещах, среди которых находится и шпагат. Победоносно вытаскиваю его с самого дна как заработанный честным трудом трофей и хочу уже направиться обратно, как он выпадает из рук и закатывается под шкаф.
– Сегодня явно не мой день! – раздражённо тяну я и опускаюсь на колени, с опаской заглядываю под шкаф.
Сразу совать туда руку боюсь – не хочу встретиться с восьминогим жителем нашего чердака. Никакого шевеления не видно, от чего облегчённо выдыхаю и достаю шпагат и заодно какую-то толстую книгу с выцветшей от времени обложкой.
А она тяжёлая! «Книга магии».
Ухмыляюсь. Наверное, её подкладывали под что-то, ибо ни в какое проявление магии мама точно не верит. Она психотерапевт и привыкла руководствоваться фактами и опираться на науку, это уж я точно знаю – на себе проверено. Папу так вообще сложно представить с чем-то подобным в руках.
При всём этом страницы книги достаточно хорошо сохранились, если не считать пожелтевшей от времени кромки. Аккуратно перелистываю и бегло просматриваю содержимое: заклинания, рецепты, руны, заметки от руки. Причём почерк у заметок разный, словно книга передавалась из поколения в поколение и каждый добавлял что-то от себя.
Интересно, сколько ей лет?
Азарт огромной волной накрывает с головой. Наконец-то будет чем заняться в очередной пасмурный день, коих в Хосдейле полно. Решаю взять сборник с собой, почитать на досуге, а заодно и поискать о нём информацию в интернете – например, год выпуска. Ну а что, последнюю приобретённую книгу я всё равно дочитала, а новые куплю как минимум через неделю, когда отцу придёт зарплата. Он уже скрипит зубами, отсчитывая купюры, но вслух ничего не говорит – считает, что лучше уж книги, чем алкоголь и наркотики, что обычно сопутствует его представлению о подростках. К слову, надо ему как-нибудь намекнуть, что место в шкафу кончается, пора бы и ещё один приобрести.
Кладу книгу на полку в своей спальне и приступаю к обвязке деревянного кольца шпагатом.
3. КАРЕН
Я едва успеваю вытащить пирог из духовки, как в дом входят родители. Они были у новых друзей, с которыми познакомились на воскресном пении молитвенного гимна. В нашем маленьком городке редко можно встретить новеньких, по крайней мере истинно верующих протестантов, поэтому сегодня для мамы с папой буквально праздник. К их сожалению, мы с братом не настолько зациклены на религии, чтобы говорить об этом постоянно, а им явно не хватает общения с такими же увлечёнными этим делом людьми.
– Милая, у нас что-то вкусное? – спрашивает мама, приподняв кверху нос, словно гончая на охоте.
– Да, – улыбаюсь в ответ, ведь выпечка с каждым разом у меня получается всё лучше. – Сегодня у нас пирог с абрикосами. Мойте скорее руки и идите за стол.
Пока родители послушно идут в ванную, в голове в очередной раз за сегодня всплывает воспоминание о страшном сне. Этой ночью я проснулась с дикой дрожью и в холодном поту. Мне приснилось, будто я сижу за рулём папиной машины, а сзади на сиденье лежит маленький беспомощный котёнок. И всё бы ничего, если не ужасающе давящая со всех сторон атмосфера бессилия: я вижу, как он умирает, но никуда не еду, потому что знаю, что не смогу ему ничем помочь. Мне не хватит времени довезти его до ветеринарной клиники, да и если успею – ему уже ничем не помочь. Во мне стопроцентная уверенность, что уже поздно. Приговор оглашён и исполняется немедленно – я вижу, как свет в его глазах медленно гаснет. Я вижу, как он уходит из жизни, и ощущаю безысходность. Это угнетает и съедает изнутри. Я злюсь, я беззвучно плачу, но ничем не могу помочь. И самое страшное, что несмотря на облик маленького пушистого котёнка, я чётко осознаю, что это мой брат.