Невольно вспоминаю сон, съёживаюсь под тканью от неприятного ощущения где-то в груди и слегка улыбаюсь, видя Калеба целым и невредимым.
– Наверное, так было нужно, – смотрю на небо, где уже зажглась первая звезда.
4. ДЖЕЙН
Стивен приехал ближе к полуночи, когда Леона уже спала в гостиной. Я провела его в гостевую спальню. Тусклый свет настольной лампы освещает двуспальную кровать с тёмно-синим мягким покрывалом. Занавески на окне задёрнуты, настенные часы тихо отмеряют секунды.
Признаюсь сама себе, что видеть Стива здесь приятно. Это единственное, что сейчас напоминает мне о стабильном прошлом. Он – живое доказательство того, что что-то ещё осталось прежним.
Он был единственным, кто оказался рядом в тот самый момент, когда я узнала, что осталась сиротой. Возможно, конечно, что где-то в этом мире живёт ещё мой отец, но у нас не было шанса узнать друг друга. В своё время мама всё решила за нас.
– У тебя убитый вид, – Стив садится рядом на кровать и заботливо обнимает меня за плечи.
– Не хотела ложиться, не дождавшись тебя.
– Я здесь. Теперь я здесь.
Его поцелуй в лоб горячий и милый.
– Ты закончил работу?
После университета ему повезло устроиться менеджером в крупную фирму по продаже недвижимости. Кажется, моему окружению в этом плане везёт. Хорошая заработная плата, коллектив профессионалов и дорогие подарки по праздникам – идеальный вариант. Только вот для меня в этом есть один существенный минус – ему часто приходится уезжать из города. Сейчас я ощущаю нехватку Стива ещё острее. Мне хочется быть с ним рядом всю оставшуюся жизнь, не теряя ни минуты. Теперь я боюсь упустить своё время.
– Да. И теперь мы на шаг ближе к тому, чтобы съездить в Италию.
Вымученно улыбаюсь. Наше знакомство началось с того, что он позвал меня с собой в страну искусств и красивого звонкого языка, а также пасты, которую я обожаю с детства. Позже мы даже позволили себе представить, как будем сидеть в гондоле, слушать живую музыку, посетим старинную винодельню и полюбуемся кафедральным собором. О, это будет поистине чудесное время!
И всё же я бы без обдумывания променяла возможность путешествовать на возвращение мамы. Пусть она жила бы на другом конце света, но я бы всё отдала, чтобы слышать в трубке её голос. И смех. Такой живой, полный жизни и эмоций. Хоть и в последнее время она очень редко искренне смеялась, я вспоминаю её именно такой.
– Я хотела познакомить тебя с сестрой, но уже поздно. Тогда завтра, – с трудом проглатываю нервный ком. – На похоронах, – от этих слов по телу пробегают мурашки, и вновь в разум врезается осознание того, что всё это не сон.
Стивен крепче сжимает мои плечи и предлагает лечь спать. Он молча наблюдает за тем, как я достаю из рюкзака снотворное и выпиваю пару таблеток. И хотя я вижу, что ему это не нравится, он молчит. Одна из его черт характера.
Одна из черт, которые мне в нём нравятся. Он не пытается меня учить жить. Я с ним, но в то же время свободна. Он не сковывает, не ограничивает, не давит. Мне уже доводилось видеть несчастных девушек в отношениях с тиранами и ревнивцами, которые то и дело пытались их морально подавить, отчего я ценю Стивена и его мягкое присутствие в моей жизни ещё больше. Может, дело в годах, – он на пять лет старше меня, одного возраста с Леоной, – отчего и мировоззрение мудрее, чем у моих сверстников.
Я ложусь рядом и обнимаю его, опустив голову на плечо. Спать в одежде не самый удобный вариант отдыха, но лучше так, чем одной. Вслушиваясь в глубокое дыхание Стива, я чувствую спокойствие и безопасность. Таблетки начинают действовать.
Среда
С пробуждением приходит и понимание как отчаянно я хочу открыть глаза и оказаться в своей комнате с постерами на стенах. Надежда, что всё это просто кошмар, не покидает меня до последнего. Но даже с закрытыми глазами я знаю, что лежу в гостевой спальне маленького неуютного домика в Хосдейле: слышу тиканье часов, под которые вчера засыпала.
– Позавтракаем? – шепчет Стив, повернувшись ко мне лицом.
Его вопрос слышится мне до безумия аккуратным, словно одно слово невпопад или не та тональность способны довести меня до слёз. Его забота льстит мне, я не привыкла к такому по отношению к своим чувствам. Леона никогда не боялась, что может обидеть меня, и всегда говорила прямо в лоб что она думает обо мне и окружающих.
– На меня даже не рассчитывай, – произношу я, чувствуя подступающую тошноту.
Я сажусь и опускаю ноги на выцветший прикроватный коврик. Окно ещё закрыто, но даже так понятно, что солнца на улице нет. Желудок бунтует. Не понимаю почему в фильмах люди при стрессе начинают есть ещё больше, когда тут и крошка в горло не лезет.