— Некуда мне возвращаться, — а в интонации: «и нечему тут завидовать».
— Гм. А в вашей команде кто-нибудь ходил в такие рейсы? — как бы из-за неловкости Пушок переводит разговор «на другое».
— Нет, ребята не говорили, — сухо принял дядя Яша невысказанные извинения.
— Ребята у Вас немолодые, — сочувствует юнец ветерану.
— Ну да. Все, как я, женатые на море, — резковато ответил боцман, а вторым смыслом: «а вот тут, сопляк, можешь позавидовать».
— Вы служите с давних пор, знаете много моряков. Вам доводилось слышать о подобных рейсах? — с радостью «завидует» сопляк.
— Конечно. Я знаю много парней, служивших на каторжниках. Только они всё по-другому описывали. Совсем по-другому. Главное, они ничего не говорили про убийц. Я всю жизнь считал, что убийц вешают, ан ошибся, — дядя Яша охотно пустился в воспоминания, под восторженным взглядом Пушка.
— А что вы можете сказать о нашем судне? — робким тоном пионера на встрече с ветераном спросил наш вербовщик.
— Ничего хорошего. У нас в команде есть матрос младше этого судна. Его недавно из старого бомбардира в транспорт переделали. Квартирмейстер Адамс рассказывал, он служил на нём оберфейерверкером, — ухмыльнулся боцман, довольный почтительностью и искренним интересом.
— А офицеры? Как вы думаете, это у них первый такой рейс? — получил дядя Яша первую плюху. Тон и взгляд Пушка стали намного жёстче.
— Гм. Для Кэпа, Дасти и штурмана точно не первый. Я специально не подслушивал, да они и не таятся. Вспоминают какие-то истории и смеются, — немного растерявшись, ответил боцман.
— А вы говорите, что всё как обычно! Для корабля и команды это первый такой поход… и такие рейсы уже были, но никто о них ничего не знает, — не давая дяде Яше собраться, Пушок влепил ему всерьёз.
— Ты хочешь сказать, что из таких походов никто не возвращался? — совсем растерялся боцман.
— Да, сэр Джэкоб, никто, кроме офицеров. Это корабль дураков, — чеканя слова, уже избивает ветерана юный каторжанин.
Дядя Яша неестественно веселится в психологическом нокдауне:
— Ха-ха-ха! Это когда было, да и было ли вообще? В наше время…
— В наше просвещённое время власти порой стесняются вешать детей. — Цедит пацан сквозь зубы. — Раньше не стеснялись, а нынче как-то неловко. Что им прикажете делать с малолетними убийцами? Например, с Заком или со мной?
Пушок уже снисходительно отвешивает боцману пинки презрения:
— Вот и возродили добрую традицию. Потихоньку. Команду тоже в дураки записали, чтоб вы потом в тавернах всякие ужасы не рассказывали… подобрали корабль и команду, чтоб не жалко, на один только рейс… туда без обратно…
— Мда. Дожил, старый я дурак, малец мне на пальцах очевидное объясняет! А я ещё смеялся! И шкипер у нас, и квартирмейстер, ещё капрал этот был. Думал, что начальство рехнулось, столько денег без толку платить, а они б… и не собирались, ё…….! — растерянность дяди Яши перешла в ярость унижения. — Что думаете делать?
— Спасаться, сэр Джэкоб. — Пушок снова почтителен.
— Ну и спасайтесь, охламоны! Я тебе зачем? — дядя Яша в яростной контратаке лупит воздух.
— Ещё неплохо было бы кое с кем посчитаться, — уже не так почтительно спокойно добавил Пушок.
— Бунт решили затеять?! Да вам, малолеткам, из трюма не вылезти. А кто вылезет, тем хана. Посчитаться им! Уж, не с нами ли, умник? — боцман веселится, празднуя «победу».
— Зак как-то вылез и обратно залез, — спокойно напомнил Пушок, — не сам, ему помогали.
— Помогали, тоже мне! Ну, спрятал мальца ради хохмы, дальше что? — чувствует какую-то подначку дядя Яша, но не улавливает смысла.
— Спасибо вам за спасение Зака от всех нас! — с чувством благодарит его Пушок.
— Хм, да чего там… стой, от кого это, от вас? — всполошился боцман.
— Ну, Заки ловок, конечно, но такой финт даже ему в одиночку было ни за что не провернуть. Мы ему помогали, в нашей команде есть ребята и половчее Зака. Но без вас ничего бы не вышло, спасибо вам, — Пушок со всем респектом переходит к самой вербовке.
— Так с кем вы такие шустрые собрались сводить счёты? — почти всё о нас поняв, деловым тоном интересуется боцман.
— Для офицеров это не первый такой рейс. Они уже водили корабли дураков и сейчас сознательно везут нас, — клокоча в глотке не наигранной яростью рычит Пушок, — всех нас, сэр Джэкоб, везут на убой!
— Злишься? Хотя, за что нам их любить? Ну, угробим мы мразей, что дальше? — как бы безразличным тоном продолжает расспрашивать дядя Яша. Ух, неслучайно он сказал «нам» и «мы».