- Стоп! - крикнул Клод.
И все исчезло: колючая проволока и бараки, гвардейцы и уроды. Остались лишь пот, ненависть и счастье.
Вита с возмущением смотрела на Клода:
- Почему?
- Потому! - отрезал Клод. - Потому что с лайтингом и дурак сможет... Безоружных положить или взглядом убить много ума не требуется. А ты попробуй, разоружи врага голыми руками, да так, чтобы он не успел убить ни тебя, ни твоего товарища.
- Нет, Клод! - загомонили все. - Это ты, Клод, зря. Ведь интерес был... Был ведь?
- Был, - сказал Клод. - Но дэй-дримерам тоже надо оставаться людьми. - Он повернулся к Калинову. - А ты ничего, парень. Я думаю, мы его примем. Так, ребята?
- Так! - заорали кругом.
А Калинов вдруг обнаружил еще одно знакомое лицо. Появившаяся откуда-то Флоренс Салливан спрашивала окружающих:
- Чей это дэй-дрим?
- Не знаем, - отвечали ей.
- Здорово было! Жаль, я опоздала...
Ах, мерзавцы, подумал Калинов. Это же у них игра такие... "Казаков-разбойников" устроили... Развлекаются, подлецы! И я тоже хорош, нечего сказать! Втянулся как мальчишка... Надо бы их вернуть к действительности.
Клод подошел к нему и протянул руку. И тогда Калинов, размахнувшись, влепил ему пощечину.
- За что? - жалобно спросил Клод.
- За все! - ответил Калинов и влепил еще раз. - Как так можно? Ведь это... Ведь это... - Он судорожно искал, чем их зацепить. И, кажется, нашел: - Это же как "казаки-разбойники" на братской могиле!.. Можешь врезать и мне заодно!
Лицо Клода залила краска.
- Ай да мы, - сказал он. - Кому пришел в голову этот дэй-дрим?
- Мне. - Крылов по-школьному поднял руку. - Мой предок во времена Великих Религиозных войн освобождал лагерь, в котором муслимы [muslim (англ.) - мусульманин] держали христиан.
- Тебе бы тоже не мешало отвесить... Да ладно уж, хватит на сегодня тумаков. - Он миролюбиво хлопнул Калинова по плечу. - А ты ничего! - И засмеялся: - В который уж раз говорю это сегодня.
Калинов пожал плечами, понимающе улыбнулся.
- Давайте еще какой-нибудь дэй-дрим, - предложила Аля.
- Нет, Алла, - сказал Клод. - Больше мне не хочется. Сегодня не стоит... Пойдем, Зяблик, поваляемся на пляже.
Группа рассыпалась. Кто-то потянулся вслед за Клодом и Игорем, кто-то разлегся на травке в тени деревьев. Флоренс Салливан, пристально посмотрев на Калинова и немного удивив его таким взглядом, побежала на пляж.
- Ты остаешься? - спросила Алла Виту. - А я пойду, позагораю с ребятами.
И она умчалась к озеру, на ходу сдергивая с себя сарафан. Калинов с удовольствием проводил глазами хорошенькую фигурку. Вита фыркнула.
- Что? - Калинов повернулся к ней.
- Самая красивая девушка у нас, - сказала Вита, глядя вслед удаляющейся Алле. - Хороша, правда? И богата... Ты где живешь?
- В Питере.
- В Санкт-Петербурге? В России?
- Да.
- И я тоже... Вообще-то в Мире мы не встречаемся. Но с тобой... - Она умолкла и отвернулась.
- В мире? - спросил Калинов. - В каком мире?
- В Мире. С большой буквы... Так мы называем настоящую жизнь. Землю...
Калинов снял с себя куртку и бросил на траву. Лег. Вита без церемоний пристроилась рядом.
- В настоящей жизни... - проговорил Калинов. - А что же тогда здесь?
- Здесь? Здесь придуманная. Клод называет это Дримленд.
- А кто ее придумал?
- Не знаю... Наверное, мы все. Вместе... А почему ты все спрашиваешь?
- Потому что мне интересно.
- Странно, - сказала Вита. - Обычно те, кто сюда приходят, кое-что уже знают... Кто дал тебе номер?
Калинов внутренне сжался. Соврать что-то надо. Например, заявить, что номер дал Фараон.
- Никто, - сказал он. - Я подсмотрел.
- Правду сказал. - Вита облегченно вздохнула.
- Откуда ты знаешь?
- Знаю. Я чувствую, когда человек лжет. У нас тут не лгут.
- Совсем?
- Да. Даже те, кто в Мире лжет, тут не лгут. А если лгут, то больше у нас не появляются.
- Почему?
- Не знаю, - сказала Вита. - Не появляются - и все!
- Тогда я не буду лгать, - сказал Калинов. - Мне здесь нравится.
- А что именно тебе нравится?
- Ты.
Развлекаться изволишь, старый козел, сказал себе Калинов. Тоже мне, Пан! Только перед тобой не Сиринга, свирелью дело не закончится... [В древнегреческой мифологии нимфа Сиринга, стремясь сохранить девственность и избежать преследований Пана, превратилась в тростник, из которого Пан изготовил свирель.] Однако жалеть о сказанных словах ему совершенно не хотелось.
- Дурак! - Вита отвернулась, и Калинов понял, что сказанное им ей очень приятно. - Давай сбежим, - предложила она.
- Давай... Только Зяблик нас все равно отыщет.
- Не отыщет. Я ему сказала, что больше не люблю его.
Вот же чертенок, подумал Калинов. Как у нее все просто! Хочу - люблю, хочу - не люблю... Эх, быть бы помоложе!
- Не смотри на меня так, - попросила Вита.
- Как?
- Как старый дедушка... Который все видел и все знает. - Она прикрыла ему глаза теплой ладошкой. - Побежали?
Калинов поморгал, и Вита отдернула руку.
- Щекотно, - пояснила она.
Ау, молодость, снова подумал Калинов. А как было бы хорошо! Она бы, скажем, попала в беду. А я бы ее спас!.. Как в старинных романах.
Но развлекаться больше не хотелось. Хотелось серьезного и "ароматного".
3. ИСКУШЕНИЕ
Сбежали они сразу, едва Калинову возжелалось серьезного.
Мир пропал. Распахнулось вдруг изумрудное небо, запылали на нем два бледно-фиолетовых, призрачных солнца.
Калинов и Вита летели под солнцами, взявшись за руки. Далеко внизу ласково шевелился чернильный океан. Оба они знали, что лишь отсюда он кажется ласковым и ленивым, а там, внизу, волны достигают в высоту сотни метров. Да если еще учесть, что это не совсем вода. А точнее, совсем не вода...
Калинов содрогнулся: не отказали бы двигатели.
И тут же рука Виты куда-то исчезла. Он повернул голову и увидел, как девушка, с трудом удерживая равновесие, заскользила вниз. Крылья на ее спине безвольно трепетали в потоках воздуха, и Калинов понял, что сейчас произойдет. Он притормозил и бросился вниз, чтобы уравнять скорости и подхватить уже падающую Виту. Это ему удалось с первой же попытки, словно он всю свою жизнь только и делал, что занимался спасением погибающих в чужих небесах. Правой рукой он подхватил Виту за тонкую талию, а левой стал снимать с ее спины ранец и обвисшие крылья. Это тоже удалось, и он хотел было уже закричать от восторга, как вдруг понял, что его крыльям двоих не удержать. Вита принялась отдирать его руку от своей талии, но он подтянул девчонку к себе и вцепился пальцами в пояс.