Вторая Мировая война закончилась тоже поражением немецких генералов, но без революций, а ответственность за свои провалы теперь они свалили на любимого фюрера, слабо разбирающего в военном деле.
Но позвольте, так заведено — любой глава государства в случае войны становится верховным главнокомандующим. Прусский генерал, военный теоретик и историк Клаузевиц, служивший в русской армии в 1812 году, ответил на этот вопрос генералов короткой, но емкой фразой: «Война — это продолжение политики другими средствами». И действительно, только политик знает, какие рубильники следует включать в определенный момент военных действий. А поэтому Гитлер, как политический руководитель, по определению обладал более широким кругозором и сферой ответственности, чем его напыщенные прусские генералы.
Каких же собак генералы вешали на Гитлера?
Прежде всего, свернутую программу создания четырехмоторных стратегических бомбардировщиков. Ответ генералам прост — нехватка ресурсов, его дороговизна и проблемы с укомплектованием летного состава. А бить тяжелыми бомбардировщиками (ТБ) по промышленным предприятиям за Уралом и в Сибири — это было бы нонсенсом — не хватило бы горючего на возврат. Гитлер вместе с авиаэкспертами понимал, что строительство армады ТБ сильнее подорвет мощь страны, чем любые усилия противника.
Проиграли трусливые генералы Гитлеру и при вводе в 1936 году германских войск в Рейнскую демилитаризованную зону, в которой по Версальскому мирному договору категорически запрещалось размещение германских частей. Руководители вермахта во главе с военным министром Вернером фон Бломбергом убеждали его — Франция и Великобритания пойдут войной при отстаивании буквы договора.
Бломберг:
— Мой фюрер, Германия сейчас совершенно не готова к войне.
Гитлер:
— А я считаю, что именно Франция и Англия не готовы с оружием в руках защищать забытые в мире и позорные нам требования.
Бломберг:
— Опасно, это пахнет авантюрой…
Тем не менее по приказу фюрера 7 марта 1936 года несколько батальонов вермахта торжественно вошли в Рейнскую область. Местное население встречало их как героев. Авантюра Гитлера оказалась по счастливой случайности вполне разумным риском. Париж и Лондон только попыхтели, и все закончилось в пользу Берлина.
Англичане не прочь были видеть в Европе сильную Германию, как противовес Франции и Советскому Союзу.
Потом Гитлер скажет:
«Если союзники не отреагировали на такое грубое попрание установленных ими положений относительно германских вооруженных сил, то почему они должны начать войну из-за того, что немецкие войска разместились на немецкой же территории?»
А затем пошло-поехало: в марте 1938 года — присоединение Австрии, в сентябре того же года — западных районов Чехословакии, осенью 1939 года — победа над Польшей, летом 1940 — тихий разгром Франции…
Итак, пока в споре против генералов бывший ефрейтор выигрывал, причем всухую. Свои позиции в вермахте он укрепил еще сильнее благодаря так называемому «делу Фрича — Бломберга». Военный министр и командующий сухопутными силами были скомпрометированы и отстранены от должностей. Бломберг женитьбой на еврейке-проститутке.
4 февраля 1938 года Гитлер подписал декрет, гласивший: «Отныне я беру на себя непосредственное и личное командование всеми вооруженными силами».
В ходе войны с Францией в 1940 году наступление танковых колонн через Арденны в обход «линии Мажино» тоже было режиссировано Гитлером и преданными ему тогда генералами Манштейном и Гудерианом. Против выступали начальник генерального штаба сухопутных войск Гальдер и командующий группы армий «А» фон Рундштедт. Главное то, что в этой ситуации полководческие таланты Гитлера оказались более продуктивными, чем у его генштабистов.
Обвиняют Гитлера в даче так называемого «стоп-приказа» во время наступления во Франции, Бельгии и Голландии. Танковые и моторизованные группы армий «А», вырвавшись вперед, готовы были рассечь англо-французские силы на побережье Ла-Манша в Дюнкерке. Командующий 19-м танковым корпусом Гудериан потирает руки — враг попадает в котел. Но вдруг 24 мая поступает категорический приказ Гитлера — остановить наступление. «Мы лишились дара речи», — вспоминал Гудериан. Немецкие танкисты безучастно наблюдали, как 300 тысяч англичан и 30 тысяч французских солдат переправились через Ла-Манш и оказались в безопасности.