— А где сейчас Зинни, знаете?
— Я не видела ее с того момента, как уехала с ранчо.
— А Марта где?
— Полагаю, она с миссис Хатчинсон. Она проводит большую часть своей жизни с миссис Хатчинсон. — Понизив голос, Милдред добавила: — Будь у меня дочь, я бы сама ее воспитывала. Только у меня нет.
Глаза ее заблестели от слез. Я впервые осознал, что означал для нее неудавшийся бесплодный брак.
В коридоре громко, словно будильник, зазвонил телефон. Милдред пошла взять трубку.
— Это Милдред Холлман. — Ее голос зазвучал пронзительно. — Нет! Я не хочу видеть вас. Вы не имеете права тревожить меня... Нет, конечно, не приходил. Мне не нужна ничья защита.
Я услышал звук брошенной трубки, но Милдред в гостиную не вернулась, а прошла в переднюю часть дома. Нашел я ее в комнате за прихожей, где она стояла в темноте у окна.
— Что-нибудь случилось?
Она не ответила. Я отыскал возле двери выключатель и зажег свет. В старой медной люстре замигала одинокая лампочка. Возле противоположной стены на меня глядело, усмехаясь желтыми клавишами, старое пианино. На его крышке стояла пустая бутылка из-под джина.
— Кто звонил — шериф Остервельт?
— Как вы догадались?
— По вашей реакции. Реакция на Остервельта.
— Ненавижу его, — сказала Милдред. — И ее тоже не выношу. С того момента, когда Карла поместили в больницу, она все больше и больше ведет себя так, словно он принадлежит ей.
— Я что-то не улавливаю. О ком идет речь?
— О женщине по имени Роуз Париш. Она работает в клинике. Она сейчас вместе с шерифом, и они оба хотят прийти сюда. Не хочу их видеть. Они людоеды.
— То есть?
— Люди, которые живут за счет чужих бед. Надеюсь, после моих слов они не заявятся. Я уже достаточно покусана.
— Насчет мисс Париш вы, думаю, ошибаетесь.
— Вы ее знаете?
— Я познакомился с ней сегодня утром в больнице. Мне показалось, что она с большим сочувствием относится к случаю вашего мужа.
— Тогда что она делает с шерифом Остервельтом?
— Вероятно, перевоспитывает его, насколько я знаю мисс Париш.
— Перевоспитание ему не помешает. Если он появится здесь, то я его не впущу.
— Боитесь его?
— Наверное. Хотя нет. Я слишком сильно ненавижу его, чтобы бояться. Он поступил со мной ужасно.
— Это в тот день, когда вы отвозили Карла в больницу?
Милдред кивнула. Бледная, с потускневшими глазами, она выглядела так, словно молодость ее вытекла из открытой раны того дня.
— Пожалуй, мне следует рассказать вам, что произошло на самом деле. Он попытался сделать меня своей... своей шлюхой. Попытался отвезти в «Гостиницу Буэнависта».
— В тот самый день?
— Да, когда мы возвращались из больницы. По пути он раза три или четыре останавливался и всякий раз возвращался в машину все более пьяным и несносным. Наконец я попросила его высадить меня на ближайшей автобусной остановке. К тому времени мы уже были в Буэна Виста, недалеко от дома, но я уже не могла терпеть его присутствия.
Однако, пришлось. Вместо того, чтобы подвезти меня к автобусной остановке, он поехал по шоссе к гостинице и остановился выше, на холме. Хозяйка гостиницы была его другом, как он сказал — чудесная женщина с очень широкими взглядами. Если я захочу остаться там у нее, то она предоставит мне личные апартаменты, и это не будет стоить мне ни цента. Я могла бы взять отпуск на неделю или на месяц — сколько мне нравится — и он бы навещал меня по вечерам и составлял мне компанию.
Он сказал, что уже давно подумывает об этом, с того времени, как умерла его жена, и даже раньше. Теперь, когда Карл не являлся препятствием, он и я могли бы наконец сойтись. Слышали бы вы только, как он старался быть романтичным. Великий ловелас. Припал ко мне своей лысой головой, потея и тяжело дыша и обдавая запахом алкоголя.
Во мне вспыхнул гнев, но я сдержался. — Он пытался применить силу?
— Он попытался поцеловать меня. Правда, увидев мое отношение, несколько образумился. Он не воспользовался своей силой, физической, если вы намекаете на это. Но он вел себя по отношению ко мне, как к... Словно женщина, у которой болен муж, легкая добыча для любого.
— А как насчет признания Карла, которое он якобы сделал? Шериф шантажировал вас, чтобы добиться своего?
— Да, только, пожалуйста, не предпринимайте ничего по этому поводу. Ситуация и так уже достаточно плохая.
— Для него может оказаться еще хуже. Злоупотребление служебным положением — палка о двух концах.
— Не надо так говорить. Карлу легче не будет.
Где-то заурчал невидимый глазу автомобиль. Вскоре на улице показались его фары.
— Выключите свет, — прошептала Милдред. — У меня такое предчувствие, что это они.
Я нажал на выключатель и подошел к Милдред, стоявшей у окна. Подъехал «Меркури Спешл» черного цвета, остановившись за моей машиной. Из задней двери вышли Остервельт и мисс Париш. Милдред опустила шторы и повернулась ко мне:
— Поговорите с ними? Я не хочу их видеть.
— Я понимаю, что вы не хотите встречаться с Остервельтом. Но с мисс Париш вам следовало бы поговорить. Она определенно на вашей стороне.
— Ладно, поговорю, если надо. Но сперва я должна переодеться.
На крыльце послышались шаги. Я пошел открывать дверь, а Милдред побежала вверх по лестнице.
Глава 24
Мисс Париш и шериф стояли с таким видом, будто они незнакомы друг с другом. Очевидно, повздорили. Она выглядела официально и весьма впечатляюще в простом синем пальто и шляпке. На лицо Остервельта падала тень его широкополой шляпы, но у меня создалось впечатление, что он похож на человека, смирившегося с мнением оппонента. Если между ними и состоялась дискуссия, то проиграл он.
— А вы что здесь делаете? — Говорил он вяло, будто старый актер, повторявший заученную роль.
— Зашел подержать миссис Холлман за руку. Здравствуйте, мисс Париш.
— Здравствуйте. — Ее улыбка была теплой. — Как миссис Холлман?
— Да, — сказал Остервельт. — Что с ней? По телефону она показалась немного расстроенной. Что-нибудь случилось?
— Миссис Холлман не желает вас видеть, если в этом нет необходимости.
— Черт, я ведь беспокоюсь только за ее личную безопасность. Он покосился в сторону мисс Париш и добавил обиженно-невинным тоном: — Что Милдред имеет против меня?
Я вышел на крыльцо, закрывая за собой дверь. — Вы уверены, что хотите услышать ответ?
Я не мог сдержать гнева в голосе. Остервельт рефлекторно положил руку на рукоятку револьвера.
— О Господи! — произнесла мисс Париш с деланным смешком. — У вас мало неприятностей, джентльмены?
— Я хочу знать, что он имеет в виду. Он целый день меня подкалывает. Я не обязан сносить издевательства от всякого «фараона», подглядывающего в замочные скважины. — В его голосе послышались чуть ли не жалобные нотки. — Во всяком случае, не в собственном округе.
— Как вам не стыдно, м-р Арчер. — Мисс Париш встала между нами, обратив ко мне спину и направив на шерифа все свое материнское обаяние. — Подождите меня в машине, шериф. Я поговорю с миссис Холлман, если она согласится. Очевидно, ее муж сюда не приходил. Ведь вы это и хотели узнать, не так ли?
— Да, но... — Он кинул на меня свирепый взгляд поверх ее плеча. — Мне не нравятся подобные шутки.
— Что и следовало ожидать. Поразмыслите-ка об этом на досуге.
Ситуация вновь накалилась. Мисс Париш охладила ее своими словами: — Я не слышала никакой шутки. Вы оба устали. Но не следует вести себя, как подросткам, ищущим повода для ссоры. — Она коснулась плеча Остервельта и задержала руку. — Подождите меня в машине, пожалуйста. Через несколько минут я вернусь.
Ласково, но твердо она развернула Остервельта и слегка подтолкнула его в сторону улицы. Он подчинился и ушел. Она посмотрела на меня веселым добрым взглядом.