Марика сидела, положив челюсть на лапу, с видом всепоглощенного внимания, чтобы Брайдик не прекращала болтовню. Эта болтовня Марику не раздражала, поскольку в нескончаемых речах связистки Марика находила информацию, которую другие силты если и сообщали, то неохотно.
— Самая большая опасность тебя ждет, когда ты привлечешь к себе внимание тех, с Юга. А ты привлечешь, боюсь. Если ты хоть наполовину такая, как считает Горри. Если ты будешь проявлять тот упрямый характер, который уже показала. Им придется обратить внимание. — Брайдик играла с видеоэкраном. Что-то ее тяготило. — Если тебе лет шесть-семь не мешать, а ты будешь учиться с той же скоростью, цензуры всей общины будет недостаточно, чтобы тебя здесь удержать. — Связистка отвернулась и пробормотала себе под нос: — Сила есть сила.
К такой болтовне Марика уже привыкла. Брайдик намекала и наводила на одни и те же идеи много раз. Теперь она говорила почти прямо, но ее замечания содержали не больше смысла, чем тогда, когда Марика пришла впервые.
Марика проглатывала книгу за книгой и узнавала кое-что о своем даре, но почти ничего — об истинной внутренней работе сестричества Рейгг. Она не могла удержаться от перевода того, что видела и слышала, в привычные понятия Дегнанов.
Силты произносили слово «община» с тем почтением, с которым Дегнаны поминали Всесущего. Но повседневная жизнь, казалось, была своя для каждой сестры — сила есть сила — и такая запутанная, что перед ней жизнь приграничных «дикарей» казалась образцом порядка. Меты Верхнего Поната никогда бы не подвергли свою стаю опасности в борьбе за господство. Марика, правда, подозревала, что видит все в теневых тонах. Брайдик, например, эта сторона жизни силт беспокоила мало.
В тот момент Марике не пришло в голову поинтересоваться почему.
Она встала с кресла и стала ходить по комнате. От речей Брайдик у нее возникло какое-то беспокойство.
— Старайся их чем-нибудь отвлечь, — говорила Брайдик. — Ты почти в буквальном смысле борешься за свою жизнь. Будь очень осторожна. — Тут она снова сменила тему. — На глаз незаметно, но таяние уже началось. По мониторам видно.
Марика подошла к видеоэкрану, за которым сидела Брайдик. С вещами было проще, чем с метами. Она уже научилась бойко стучать по клавиатуре, хотя не понимала и трети из того, что рассказывала Брайдик о том, как она работает. Электроника для нее была еще больше колдовством, чем собственный дар. Дар был естественным и признанным фактом — как собственное зрение. Ведь о зрении не задаешь вопросов и не начинаешь его изучать. А машина, которая делает работу мозга… чистое колдовство.
По экрану бежали извилистые столбики цифр.
— А что, разве на Севере теплее, чем здесь?
Марика не чувствовала, чтобы хватка зимы ослабевала.
— Нет, просто всюду чуть теплее. — Связистка послала команду небольшой регулировки на устройство, которое называлось затвором. — Тревожит это меня. Этой зимой было столько снега, что небольшой подъем температуры может дать такое таяние, которое система не выдержит.
— А ты открой затвор полностью. Прямо сейчас.
— Тогда резервуары опустеют, а этого допускать нельзя. Нужно держать определенный уровень, чтобы хватило потока на вращение генераторов. Мою работу без энергии делать невозможно.
Марика хотела было задать вопрос, но тут ее что-то будто пощекотало. Она подпрыгнула, как вспугнутый щенок. Брайдик немедленно отозвалась рычанием и оскалом — рефлекс взрослой меты на угрожающую щенку опасность.
— Что случилось, Марика? — Она сама удивилась своей реакции.
— Сюда кто-то идет. Кто-то из силт. Мне надо идти.
Ей не полагалось находиться в центре связи и подвергаться его излучению.
Ей много чего не полагалось. Но она все равно это делала. Например, украдкой заглядывала к Грауэл и Барлог. Силты не караулили ее все время. Она просто стала меньше спать. А охотницы крепости вообще не были склонны ни смотреть за ней, ни докладывать о неподобающем поведении.