Точно почувствовав что-то, человек повернул голову, ища мой взгляд. Зрачки его были так расширены, что серые глаза казались бездонно-черными. На лице мелькнули сначала узнавание, потом облегчение, потом что-то вроде бледной попытки успокоить.
Все хорошо. За меня не бойся.
А разве я боялась?
Только когда напряжение ушло, я поняла, сколь велико оно было. Бессильно осела, прислонившись к стене, судорожно сжимая и разжимая когти. Опустила голову, борясь с приступом тошноты. Груз страха был столь велик, что теперь, когда он исчез, неправдоподобная легкость в буквальном смысле сбивала с ног. Он жив. Он в порядке.
Да. Я определенно боялась. Не было печали…
Своими руками удушу! Гер-рой…
Сердито отвернулась, отказываясь волноваться. Несколькими точными, нарочито бесстрастными мыслями отправила вопросительные сен-образы. Ответы пришли мгновенно – и на этот раз мне удалось не упасть от нахлынувшей волны щенячьего восторга. Выбрались! Все! Даже северд-ин, хотя Злюке, Клыку и Дикой здорово досталось.
Нет, когда-нибудь это сумасшедшее везение мне изменит…
Еще несколько посланий – приглашения на собеседования. Или на допросы с пристрастием Уж как посмотреть.
Я двинулась дальше, по дороге заглядывая в защищенные получше иных крепостей больничные палаты. Мы были в Дериул-онн, в Доме клана Изменяющихся, и охранные заклинания, вплетенные в эти живые стены специально для вот случаев, являлись шедевром тысячелетних усилий лучших из мастеров. Здесь можно было без особого опасения держать даже Ауте, что иногда и делалось.
Самоуверенным «покорителям» Бесконечно Изменчивой досталось по первое число. Мать Тэмино под защитой магии своих охранников выбралась почти невредимой, но все трое сопровождавших ее воинов были ранены. Я остановилась перед комнатой, где двое целителей хлопотали над бесчувственным Обрекающим. Этому пришлось хуже всех. Потребуется много времени и много усилий целителей прежде чем его удастся привести в норму. Однако я, способная чувствовать Ауте как никто другой, знала, что парень выкарабкается. Пусть даже сейчас в это никто не верит.
Шен отделался сравнительно легко – контузией. Это был результат попытки обдурить темных на их собственной территории. Но даже в таком состоянии опытный Изменяющийся умудрился выбраться из Ауте, не притащив на хвосте никаких неприятностей.
И, разумеется, в полном порядке оказался «трофейный» демон. Вместе с оливулцем. Вот уж о ком не стала бы плакать!
Я появилась на пороге комнаты Тэмино, нетерпеливым взмахом ушей отсылая собравшийся там народ. Самообладания хватило лишь на то, чтобы не поморщиться под любопытными, сочувствующими и ироничными взглядами покидающих помещение мужчин. Но как только последним из них вышел за пределы защитного кокона, позволила всему, что думала и чувствовала, вскипеть на самой поверхности сознания.
Похожая на видение девушка с глазами, наполненными непролитыми слезами, и силой, черным покрывалом окутывающей тонкое тело, одарила меня улыбкой. Понимающей, печальной и мудрой.
Р-рррр…
– Я вас внимательно слушаю, мать Эошаан.
«И да поможет вам Ауте, если то, что я услышу, окажется недостаточно убедительным».
Эльфийка изящно уселась прямо на воздух, демонстрируя сдержанное презрение к нависшему над ней монаршему гневу. Она когда-то успела почиститься и переодеться. Теперь тонкая фигурка была облачена в свободное, ниспадающее длинными складками платье того же светлого, льдисто-голубого цвета, что и ее глаза. Что-то было в этой позе и в этом наряде… невинное. Беспомощное и трогательное. И очень лживое.
– Я понимаю, что со стороны мои действия должны выглядеть в лучшем случае… непродуманными. Однако, Хранительница, я заверяю вас… я даю слово, я готова ручаться своей жизнью и своим кланом, что для всего этого есть причины. У нас просто не было выбора…
– Я вся внимание, – холодно и с бешеной вежливостью звучит мой голос.
Она вздохнула, как-то устало, почти нетерпеливо. Тряхнула головой.
– Хранительница, я боюсь, что не могу вдаваться в детали. Вы просто не поймете!
– Я не просила у вас оправданий, мать Эошаан. Только объяснений.
– Но…
– То, что вы делаете – действительно необходимо. Если бы я так не считала, мы бы сейчас не разговаривали. Вы бы вообще уже ни с кем не смогли разговаривать! Теперь я хочу узнать, почему это необходимо.
Молчание. Женщина-некромант смотрела на меня, будто впервые увидела, и почему-то в этот момент совсем не казалась юной. Я с мрачноватой иронией повела ушами. И старательно стерла из сознания закипающую черную злость.
– Леди тор Эошаан, позвольте мне несколько расширить ваш взгляд на происходящее. Не знаю, приняли вы во внимание политическую ситуацию, когда начали свою авантюру, или нет, но… Если коротко: положение эль-ин крайне неустойчиво. Мы – раса чужих, нагло влезшая в самое сердце человеческих миров, причем раса недружелюбная. И не стесняющаяся это недружелюбие демонстрировать. А люди… довольно-таки страшненькие создания. Понятие «ксенофобия» вам что-нибудь говорит? «Геноцид»? Вижу, что говорит. Уже легче.
Я вздохнула, тщательно формулируя иероглифы сенсорных образов, сопровождающих звуковую речь. Не столько для Тэмино, сколько чтобы привести в порядок собственные мысли.
– До сих пор все шло более-менее мирно, по крайней мере по сравнению с Оливулским конфликтом и Эпидемией, с которых наши межвидовые отношения начались. Договор с аррами, по которому нас признали давно потерянной ветвью их народа (чушь, конечно, невероятная!), и облегчил, и усложнил задачу. Но нам, понимаете ли, надо вести себя прилично. Не ввязываться в войны. Или, в крайнем случае, не втягивать в них самих арров. Ужасно, да?
Так, с иронией надо что-то делать. Тэмино ведь не виновата, что так называемое общество эль-ин представляет собой сборище самовлюбленных, самодовольных и совершенно не склонных к размышлениям самодуров. И не надо ей знать о тех проблемах, которые возникают, если попытаться заставить эту орду двигаться в едином направлении.
– Эль-ин я еще могу как-то… не контролировать, но хотя бы придерживать в определенных границах. Но вот если появится кто-то, кто, выдавая себя за эль-ин (или хотя бы их отдаленных родственников), начнет даже не мутить воду, а просто делать что вздумается, то последствия ударят по нам. Иными словами: как вам нравится идея еще одной Эпидемии, мать Эошаан? Вы давно не видели человеческих боевых кораблей, парящих рядом с нашими домами, леди Тэмино? Вы так стремитесь к титулу эль-э-ин, моя торра?
– Я не…
– Темные – это темные, эль-леди. Их не зря называют демонами. Я далека от мысли, что, захоти они проникнув в Ойкумену, мы сможем им помешать. И меня отнюдь не вдохновляет перспектива устраивать очередную «родственную» бойню, отлавливая этих красавцев под носом у смертных. И вот тут появляетесь вы, мать Эошаан. И позволяете себе обратить внимание темных на новые для них бесчисленные миры. А также позволяете человеку, оливулцу, узнать о нас то, что ему знать совершенно не обязательно. И отказываетесь объяснять почему. Я бы рекомендовала вам, Мать клана, пересмотреть свое отношение к вопросу. Немедленно, – мой голос звучал так мягко, так отстранение. Почти безучастно. Страх Тэмино вспыхнул где-то на границе восприятия и тут же затух, будто его выключили. Впрочем, так оно наверняка и было.
Тор Эошаан чуть подалась вперед, склоняя уши и разворачивая крылья – жест уважения. Глаза, подведенные красноватыми тенями, казалось, припухли, точно после слез, выражение лица поражало детской серьезностью. Наверное, сейчас она пугала меня не меньше, чем я ее.