Я кивала в ответ, едва замечая окружающих и думая о своем. Вокруг набирала силу светская воркотня. Все пикировали со всеми. У всего сказанного следовало слышать подтекст. Все отчаянно пытались вести утонченно-оскорбительные речи. Скучно.
Группа оливулцев, воинственно сплотивших ряды перед лицом наступающей опасности (меня), встретила приближение своей Императрицы выпяченными в преддверии бойни подбородками. Ворона наградили несколькими косыми взглядами. Грифона и Орлину - откровенно потрясенными. Пусть гадают, как эта троица попала в свиту Хранительницы. Мы, игнорируя их, прошли мимо, но вдруг я затормозила, пытаясь понять, что же во всей сцене было неправильно. Коснулась ментальной защиты, которой были окутаны все находящиеся в Зале смертные.
Устало покачала головой. Да, это были чары, призванные защитить эльфов от людей. Но, похоже, прежде всего ментальные блоки защищали самих людей.
От меня.
Теперь, зная, что искать, заметила мощные щиты, которыми древние окутали более молодых эль-ин, не позволяя им читать в моем сознании. В воздухе витали чары, кажется, сплетенные Аллом Кендоратом из клана Расплетающих Сновидения и отсекающие меня от всех присутствующих. Так могли бы отсечь смертельно опасное творение Ауте. Просто... на всякий случай.
Эль-ин редко используют ментальную блокировку. В широко открытых сознаниях любой интересующийся может попытаться считать любую информацию. Справедливости ради скажем: любопытствующих мало. Слишком велик шанс после таких попыток превратиться в пускающее слюни растение. Во время первых контактов с людьми произошло несколько крайне неприятных несчастных случаев, и в конце концов мы научились ставить барьеры - просто для спокойствия не слишком умелых смертных псионов. Но на моей памяти никто и никогда не прибегал к подобной защите ради безопасности самих эль-ин. Должно быть... должно быть, что-то очень странное творилось сейчас в сознании Хранительницы, если старейшины кланов вынуждены были пойти на столь крайние меры.
Кто-то осторожно провел пальцем по моей руке. Я ответила мужу чуть кривой улыбкой и быстро набросила на свой разум паутину защитных блоков, которые тут же укрепила мощными, подпитанными в Источнике щитами. Эль-ин, находящиеся поблизости, ощутимо расслабились, перестали ежиться под своими белоснежными одеждами.
Аррек сжал губы, но ничего не сказал.
По верхним балконам вдруг пробежало странное возбуждение - гомон удивленных вздохов, восхищенных сен-образов, тихий шелест голокамер. Я повернулась к ограде, отделяющей террасу от бездонной глубины Зала. Кто?
Эльфийка вспорхнула на ограду, на мгновение застыла в хрупкой неподвижности, давая всем возможность насладиться ее торжествующим великолепием.
Всплеск цвета. Квинтэссенция жизни. Феерия чувственности.
Изумрудный, золотой, серебряные блики сливаются в дивный, бьющий в самое сердце образ.
Вииала тор Шеррн была еще одной непокорной душой, демонстративно отказавшейся надеть сегодня траур. И как демонстративно!
Крылья - трепещущие полотна живой энергии - раскинулись за спиной великолепным плащом, подчеркивая и оттеняя все, что нужно было подчеркнуть и оттенить. Золотые, серебряные, отливающие медом пряди волос подняты в высокую воздушную прическу, создающую впечатление чего-то нереального и странно гармоничного. Самые зеленые на свете глаза, оттененные столь же зеленым камнем, пылающим во лбу. Макияж вокруг глаз - сложный узор из золотистых нитей и крошечных изумрудов.
Платье... Тут Ви превзошла себя. Такого я на ней еще не видела.
Начнем с того, что, строго говоря, на старшей генохранительнице вообще ничего не было надето. Ни единой нитки. Вииала была признанной обладательницей самой великолепной фигуры на всем Эль-онн, и сейчас она бессовестно пользовалась этим. Обнаженную бархатистую кожу скрывали, трепеща тонкими изумрудными крылышками, сотни экзотических бабочек. Облако дивных насекомых окружало Вииалу, создавая иллюзию бального платья - вот длинная, разлетающаяся в стороны юбка, тугой, стягивающий талию корсет, вот царственный воротник и живой, отливающий всеми оттенками зеленого шлейф... А в следующий момент бабочки складывали крылья, или меняли положение, или отставали, не успевая за ее стремительными движениями - и перед разгоряченным взглядом наблюдателя мелькали изгибы божественной фигуры. Грудь и бедра все время оставались прикрыты, но все остальное мерцало, переливалось, трепетало на ветру и дразнило воображение. Мужчины (и некоторые женщины) поблизости выглядели так, будто их стукнули между глаз чем-то очень тяжелым. Ви всегда знала, как стать центром всеобщего внимания.
Пожалуй, старшая советница выделяется на общем фоне даже больше, чем Аррек. Хотя... Я покосилась на четкий профиль мужа, эффектно обрамленный черными прядями. Ну, по крайней мере, она может занять почетное второе место.
- Генохранительница, - я вежливо взмахнула ушами в ее сторону, но отдавала себе отсчет, что выражение моего лица сейчас довольно болезненное. Аррек зарычал: очень, очень тихо, я скорее ощутила кожей вибрацию, чем услышала звук. Многие отводили глаза.
Причина, по которой Ви пошла на этот маскарад, была предельно ясна. Она не считала нужным надевать траур в день, когда наконец умрет убийца ее единственной дочери. Праздничный наряд, вызывающее поведение, неприкрытое торжество в глазах - после долгих лет сдержанности и благоразумия Вииала тор Шеррн наконец позволила себе показать, что чувствует и думает на самом деле. Я виновато потупилась, затем заставила себя вновь посмотреть на нее. Да, тетя Ви. Понимаю. Теперь можно. Ты имеешь право праздновать.
Ее кривая улыбка блеснула клыками. Ви гибко соскользнула с перил, заставив облако бабочек брызнуть в разные стороны, чтобы тут же вновь собраться вокруг нее, создавая иллюзию струящегося изумрудного шелка. Голографические камеры зачарованной стайкой летели за золотоволосой эльфийкой, транслируя каждый ее шаг на всю Империю.
- Хранительница, - она поклонилась несколько более официально, чем следовало, опустив уши, высоко подняв крылья... и одаривая плотоядным взглядом моего мужа. Повинуясь кодексу этикета, который задала Ви, я протянула ей руку. Золотоволосая эльфийка взяла мою ладонь, поднесла к губам... и пребольно укусила. Невозмутимое выражение лица далось мне нелегко.