Училась я в одиннадцатом классе, потому на носу были экзамены, а литература на филфаке была обязательным предметом.
Вот я уже сидела в 306а и нервно стучала ногтями, ведь так ничего не придумав по поводу анализа текста, готовилась к двойке. Сейчас, повторяя произведения зарубежных авторов, мне нужно было ответить на вопросы, используя всем известное произведение “Ромео и Джульетта”, не то, чтобы я его не читала, просто за оставшиеся пять минут даже на отвали сделать не получится.
Рядом сидела подруга, спокойствию которой я поражалась все больше, ведь также не готовая к уроку, она пролистывала сообщения телефона и напевала мотив какой-то неизвестной мне песни.
Да, я была самой странной в ряду неуспевающих, ведь совесть глодала меня с каждой секундой все больше. Раньше, когда я еще шла на красной диплом, стоило мне только начать что-либо не понимать, я бегом бежала к учебнику, пролистывая параграф на пять раз, или к бабушке, которой потребовалось бы несколько минут, чтобы объяснить непонятую мной тему.
Прозвенел “долгожданный” звонок, и стояло кому-то из одноклассников зашуметь, как в класс зашел учитель, сразу же прервавший любые возгласы. Нет, не подумайте, что мой класс был образцовым, но этой учительнице не перечил никто, ведь в противном случае, как говорится, себе дороже выйдет.
—Доброе утро, ученики! Очень рада вас видеть, — нарушила молчание мисс Аллас.
Мы попытались ответить как можно оптимистичнее, но это было больше похоже на голос людей, умирающих после недельной пытки.
—Надеюсь, у вас прекрасное настроение, потому что я планирую его испортить, точнее некоторым из вас, — на секунду задумавшись, она продолжила, — ведь проверяя ваш тест, ничего иного на ум не приходило.
Дальше я уже не слушала, ведь вспомнила о том, что этот тест мы ЗАВАЛИЛИ. Из воспоминаний меня вывел голос подруги, которой, судя по тону, тоже стало не смешно:
—Черт, отличное начало дня!
Я лишь нервно засмеялась, что, к моему большому сожалению, заметила учительница.
—А на твоем месте, Адамсон, я бы не смеялась,— явно разозлившись, она добавила,— я тебя не узнаю! Три с огромным минусом да с такой-то головой! Вот скажи, ты приготовила ответы к сегодняшнему дню, потому что я уже не знаю, чем перекрывать твои оценки…
Все. Это конец. Она выжидающе глянула на меня, и вся жизнь несколько раз пролетела перед мысленным взором.
—Извините, — но не успела я закончить, как она меня опередила.
—Что на этот раз? Ты ударилась головой, и у тебя случилась амнезия? — все это стало походить на глупое представление, которое немало рассмешило моих одноклассников, — Давай, расскажи! Мы с удовольствием послушаем твои небылицы!
—Я, — мой голос задрожал, — просто не готова.
—Два, Люсинда, — успокоившись, она добавила, — и мне нужно поговорить с твоей бабушкой!
Тогда мне казалось, что хуже, чем сейчас, уже просто быть не может. Мало того, что я нагрубила единственному родному мне человеку, получила два, так теперь еще мне нужно было ей сказать, что она вызвана в школу.
Оставшиеся семь уроков пролетели в один миг, довольно протяженный и невероятно скучный, но миг. Все это время я была в буквальном смысле погружена в себя, и, на все попытки Аниты развеселить меня, лишь недовольно отнекивалась.
Под конец дня, находясь в раздевалке, та нервно выдохнула и повернулась ко мне:
—Ты куда сейчас?,— такое чувство, что подруга смотрела сквозь меня, — Ты же помнишь, Шон сегодня устраивает вечеринку и. .
Но я не дала ей закончить, вставив, по-моему, очевидную реплику:
—Кажется, это не лучшая идея в моем положении.
—Она сама тебе сказала делать, что хочешь. Тем более раз ты так все драматизируешь, какая разница, когда тебе придется выслушивать пару лестных слов в свой адрес? Сейчас или через пару часов? — она не унималась, и с каждой секундой ее идея не казалось мне такой глупой. — Тем более ты же обещала мне пойти, а теперь морозишься!