Я отлетела на несколько шагов назад, лишь чудом не задев скалу головой, а хищник вновь двинулся ко мне. Мне оставалось только перекатиться в сторону от его атаки, и он оказался сбоку от меня, с глухим ударом стукнувшись о скалу за мной и подняв кучу пепла. В тот момент я приметила его ярко-жёлтое брюхо, не защищённое пластинами, и мысленно определила, что удар отравленного оружия туда могло бы помочь мне. Но для этого… мне пришлось бы подставиться под его удар, чего бы не хотелось.
Но зверь был не глупым — он не открывался, и, пока я вставала с земли, он вновь приближался ко мне, перебирая крепкими лапами. Мне пришлось резко и заранее отпрыгивать в сторону, делая перекат по земле. В теле дракх’кхана это делать тяжелее, чем в теле человека, и я немного ушибла крылья, однако это позволило избежать новой атаки зверя.
«Это не может продолжаться вечно! Надо думать или решаться», — нахмурилась я. Я уже чувствовала отдышку, а тело всё горело от адреналина и окружающей меня жары. С одной стороны мне было страшно, но с другой — я почувствовала азарт боя, а ужас, который я испытывала на первой охоте, подавлялся адреналином, что бурлил вовсю у меня в крови. Так обычно и бывает в минуты опасности — когда она уже происходит, адреналин глушит наступающий ужас, и, несмотря на трясущиеся лапы, ты продолжаешь действовать инстинктивно и на пределе возможностей.
Лавовый хищник совершил ещё один прыжок, и на этот раз я не успела увернуться. Лапа геккона задела моё плечо, ободрав чешую на нём, и я протяжно зашипела, чувствуя, как на месте новообразовавшейся раны выступает моя густая кровь. Ещё чуть-чуть, и он бы ухватил меня за шею! Надо сосредоточиться.
Мой бой со зверем проходил уже несколько минут, и я уже успела немного изучить повадки зверя. Когда он прыгает на меня, а когда просто бежит; когда разгоняется, а когда — сразу прыгает. И тут я поняла!
Когда я лежу на земле и он находится выше меня по росту — он просто бежит. А если я стою перед ним — прыгает, так как он не рискует перепрыгнуть через меня. Возможно, если я резко нырну под него, то окажусь прямо напротив его незащищённого живота, и тогда смогу его отравить?
Желая проверить свою теорию в действии, я чуть пригнулась, приготовившись, и заглянула в его золотистые глаза-бусинки, немного нависая над ним. Геккон, остановившись в десяти шагах от меня, подогнул задние лапы и на мгновение замер, после чего резко прыгнул, подлетев где-то на уровень моей груди. Я прищурилась, а затем сложила крылья и оттолкнулась задними лапами, подныривая под лавового хищника. Мне пришлось буквально проехаться несколько метров по земле, подставляя уже здоровое плечо, а когда геккон оказался надо мной, я перехватила отравленную острую кость двумя лапами и что есть сил надавила ею на его живот, стараясь его проколоть. Только бы получилось! Всё или ничего!
На секунду он потерял координацию движений и начал падать на меня, заставив меня охнуть при этом. К счастью, за время боя его пластины успели немного остыть, однако я даже сейчас ощущала, насколько он горячий! Кожа на его животе лопнула под напором его тела, а ядовитая смола оказалась в организме. Как и ожидалось, сначала ничего не происходило, а хищник пытался развернуться и достать до меня когтями. Однако когда я уже начала отбиваться от него своими лапами, он внезапно завизжал и подскочил на месте, слезая с меня, а затем побежал куда-то в сторону. Секунду спустя он забрался туда, откуда и вылез — в лаву, и стал барахтаться там, переворачиваясь и пытаясь как-то убавить боль, которую сейчас испытывал.
Пока я пыталась подняться, тяжело дыша и морщась от боли в обоих плечах, лавовый геккон издавал истошные крики и крутился в лаве, словно волчок, постепенно погружаясь в неё. К сожалению, мне было не до него, а когда я смогла хотя бы прийти в себя и глянуть в сторону противника, он уже лишь тихо булькал в предсмертной агонии, практически полностью погрузившись в вязкую расплавленную породу.
— Чёрт! Чёрт! — зарычала я отчаянно, подбегая к обрыву, где начиналась лава. Геккон оказался слишком далеко от края, чтобы его можно было безопасно подцепить и притянуть к себе. А отравленная кость так и осталась в его животе, так что я хоть и победила, но осталась как без оружия, так и без трофея. Да ещё и израненная. Я повредила оба плеча в схватке, и теперь кровь тонкими струями стекала по моим лапам. Вдобавок пластины на груди и нижней части живота чуть треснули от нанесённых мне повреждений и тоже начинали ныть. Я ощущала, как адреналин постепенно отступает, и на меня накатывает не только боль, но и усталость.
Поохотилась так поохотилась! Мало того, что ничего не получила, так ещё и нахожусь после всего случившегося явно не в боевой форме. Мне стало крайне досадно. Такой шанс ведь был получить трофей! Такая возможность! Я даже победила зверя, пусть и не без хитрости, но всё равно не добилась своего! Я, похоже, и в самом деле была проклята, раз мне настолько не повезло.
Осознав, что оставаться на одном месте у лавового разлома и истекать кровью — плохая идея, а мертвый геккон к тебе не приплывёт через лаву, я приняла решение отойти подальше и найти какое-нибудь укрытие. Если рана на боку с первой охоты у меня довольно быстро прошла, то, возможно, я смогу вскоре прийти в форму, если отосплюсь, и тогда можно попытаться вновь кого-нибудь убить… Или дойти до Аллеи Падших и там уже придумать что-то. Но осадок от такой неудачи меня ещё долго будет терзать. Победа ведь была так близка! И какая-то случайность у меня её отняла!
Я оглянувлась в последний раз на лавовое озеро, прищурившись из-за исходящего от лавы яркого света, и двинулась по направлению к завалу камней. Запах серы и гари уже порядком утомил меня, поэтому хотелось поскорее выбраться отсюда, что я и стала делать. Сил оставалось совсем мало, а взбираться по достаточно отвесному каменистому склону, хоть и полному удобных для взбирания уступов — такое себе занятие, учитывая все мои ранения. Так что мне приходилось время от времени останавливаться и делать передышки, устало прислонившись головой к скале.
— Уф. Оф… — с облегчением выдохнула я, когда последние метры подъёма оказались преодолены, а я устало уселась у края ущелья, отдыхая. Лапы словно налились свинцом, а раны без конца пульсировали, и это перерастало в ноющую боль, которая дополнительно истощала меня. Я всерьез начала понимать, что, возможно, мой единственный шанс выбраться из полной и непроглядной задницы — найти труп какого-нибудь животного и просто взять с него трофей. Правда, как я буду теперь идти обратно — это хороший вопрос.
В это время небо начало постепенно тускнеть, что говорило о приближении конца цикла извержения света. На Земле это означало бы наступление самого опасного времени суток — ночи, когда наружу выползают свирепые хищники. А тут? Станет лишь чуточку темнее, и всё. Я уже привыкла к этому. Совсем другое дело — изменится ли в таком случае поведение диких зверей? На это я ещё внимания не обращала.
Какое-то время я продолжала сидеть у обрыва, пока не почувствовала легкую вибрацию, доносящуюся снизу. Я поначалу напряглась и подумала, что ко мне кто-то приближается, но затем сообразила, что это просто лишь лёгкие встряски земли, сопровождающиеся небольшим подъёмом лавы, а потому успокоилась.
Я так просидела около часа, просто отдыхая и думая о чем-то своём. Попутно я осматривала время от времени свои раны и подметила, что кровь довольно быстро останавливается, а сама она была довольно вязкой, густой и темно-фиолетового оттенка. Явно не как у людей. Это заставило меня задуматься о составе самой крови, о её свойствах и некоторых других физиологических особенностях. Например, если кровь такая густая, то наверняка и биология кровеносной системы по-другому устроена: там и крылья необходимо снабжать ею, и хвост — считайте, целых три дополнительные конечности, отсутствовавшие у людей. А сердце? Оно должно быть куда мощнее, чтобы гонять кровь.