— Кто вас искалечил? Вы бы не смогли в таком состоянии добраться с Орт’Фангом до этого лагеря, — удивлённо спросила я, оставляя подол палатки открытым, чтобы дать возможность душному, но относительно чистому воздуху заполнить помещение.
Чёрный дракх’кхан, который лежал ближе всего от выхода, медленно открыл глаза и повернулся ко мне.
— Часть угодила в засаду к разведчикам… часть получила травмы на охоте… — сухо ответил он и прижал лапу, на которой отсутствовало три пальца, к своей морде. Я успела заметить, что его голова сильно опухла, а из носа и глаза вытекало что-то похожее на гной. Это зрелище заставило меня поморщиться.
«Не удивлена, что профессия врача требует железных нервов. Ладно, думаю, я смогу чем-нибудь вам помочь», — с этими мыслями я наполнила большую глиняную кастрюлю водой и поставила её на огонь. А затем подозвала к себе Эрдората.
— У вас есть эс’куран? А также нож? — спросила я у него. Тот сначала вопросительно приподнял гребень, но когда я объяснила, что это необходимо для лечения раненых, то сразу принёс мне и то, и другое.
Я решила сделать что-то наподобие бульона и покрошила в воду не только листья этого растения, но и ещё кусочки мяса, которые мне одолжили обитатели заставы. Я даже удивилась тому, с какой лёгкостью они мне верят и отдают то, что я хотела. Более того, они даже не смотрели на меня, как на врага, хоть и сторожили караван с пленниками, следя за тем, чтобы никто не выбрался и не сбежал.
Вскоре бульон был готов, и я, разлив по мискам примерно половину содержимого кастрюли, стала относить их в лазарет.
— Пейте. Это снимет боль и ускорит лечение, — добавила я, после чего начала поочерёдно изучать каждого. У одних были просто тяжёлые раны, и всё, что я им могла посоветовать — это лежать и восстанавливаться. Я помнила, что у дракх’кхана не только хорошая выносливость, но и они довольно легко могут оклематься от лёгких и средних ран. Надо только поесть и хорошенько поспать. А вот некоторые случаи оказались запущенными.
Например, у того чёрного дракх’кхана, который и обратился ко мне вначале, выяснилось, что в морде под щекой у него застрял чей-то коготь, и это привело к загноению. Пришлось аккуратно делать ему надрез на морде и извлекать коготь. Тот, конечно, поначалу сопротивлялся, но когда я напомнила ему, что я не собираюсь делать хуже, он успокоился и даже мужественно терпел боль, хотя меня содрогало при мысли о том, что мне приходится видеть.
У второго пришлось извлекать кусочки костей после оскольчатого перелома. Отвратительное зрелище, но пришлось точно так же вскрывать его рану, предварительно дав ему ещё больше эс’курана.
Некоторым пришлось спускать гной и класть на рану разжёванные листья целебного растения, а одному даже необходимо было ампутировать палец, ибо загноение рисковало перейти на кисть, что сулило дракх’кхану медленную и мучительную смерть.
После всего увиденного я вышла из палатки ни живая, ни мёртвая. Если бы чешуя умела бледнеть, то, скорее всего, сейчас я бы походила на белоснежную драконидку, а не на синюю. Так что некоторое время мне пришлось просто сидеть и тяжело дышать, попутно поедая свою порцию бульона. В конце-концов, мне в бою тоже досталось, из-за чего я самой себе прописала то же лечение, что и тем несчастным.
И как раз в это время рядом со мной уселся Эрдарион. По его виду я сразу определила, что он пребывал в довольно мрачном настроении.
— Помогаешь врагам? — не поворачивая головы, спросил он у меня. Я тяжело вздохнула.
— Орт’Фанг приказал. Иначе он бы меня либо убил, либо посадил бы обратно в повозку связанной, — ответила я ему в ответ. Золотистый дракх’кхан тихо фыркнул.
— Могла бы отказаться. Не забывай, кого они слушают здесь, — он указал на свою голову и расплылся в недовольном оскале, — поможешь нашим соклановцам тогда?
— Да. Для них как раз остался бульон. Какого их состояние? — спросила я Эрдариона.
— Хорошее. Хор’Гарат уже очнулся, как и Синнэра. Почти все уже хотят высвободиться, но им не разрешают.
Я закрыла глаза и начала тереть свою морду. Мне всё ещё требовалось немного посидеть и отойти от увиденного в лазарете, поэтому к нашим я пока не спешила. А Эрдарион с каким-то подозрением поглядывал на меня.
— Ты довольно легко согласилась помогать врагу. Не значит ли это, что ты тоже носишь кровь врага? — с подозрением начал вглядываться в меня ши’хсад. Кажется, он во мне что-то начал подозревать.
Я вздохнула, но ничего не ответила, думая. Если Даггонат может контроллировать скрытно других, то значит ли это, что таких вот шпионов среди нас куда больше, чем кажется? Я всё ещё с уверенностью могла сказать, что я никого не слышу у себя в голове, но что, если всё не так, как я себе представляю? Дракх’кханы пытаются простыми словами объяснить даже очень сложные для них вещи, и это зачастую непонятно до тех пор, пока не столкнёшься с подобным лично, и кровь Владыки… может быть не исключением из этого правила.
К счастью, к нам в разговор вклинился ещё один собеседник: Эрдорат, и он, приблизившись к Эрдариону, тихо тому ответил:
— Не все, кто когда-то отведал крови Владыки, под его влиянием. Не у всех Его голос.
— Что ты имеешь в виду? — сразу поинтересовалась я, убирая лапы от морды. Серый дракх’кхан повернулся ко мне и внезапно улыбнулся.
— Я служу клану Ро’Фанг добровольно. Меня Владыка не держит больше, — сказал он загадочно. Я не удержалась и усмехнулась в ответ, услышав такое.
— Не держит? Насколько помню, ты тоже слышал его голос. Что с ним случилось?
— Сначала я не мог его голосу сопротивляться и делал то, что он скажет, — Эрдорат неспешно уселся между мной и ши’хсадом и чуть подвигал гребнем, — затем… я начал поневоле задумываться о том, что хочу иметь свою волю, а не слушать голос, но он меня не отпускал. А так продолжалось несколько рогов… и однажды этот голос сказал мне, что пока я добровольно помогаю Орт’Фангу, он не будет трогать меня, после чего замолк навсегда. И теперь я больше не слышу Владыку. Возможно, я даже очистился от него. Орт’Фанг знает это, и он старается это не замечать даже, чтобы не вызвать среди дракх’кханов раскол.
Я снова усмехнулась. Как интересно получается… значит, с этим Даггонатом можно и договориться, так? Однако я сомневалась, что это как-то поможет полностью избавиться от его влияния. Ведь кровь Владыки все равно с ними.
— Но он все равно у вас остаётся, хоть вы этого и не замечаете? Разве нет? — с явным скептицизмом спросила я у Эрдората. Тот отрицательно рыкнул в ответ.
— Всё не так. Когда мы только попали под его влияние, мы чувствовали давление и его голос здесь, — собеседник указал себе на лоб, — но со временем это давление становилось меньше, пока не утихло совсем. Теперь мы такие же, как и вы, но мы все равно с кланом Ро’Фанг.
Это заставило меня на миг задуматься о том, а какого это: ощущать то самое давление? Как оно отразится на мне? И способен ли Владыка их взять под контроль обратно в таком случае?
— А что вы ещё ощущали, пока чувствовали Даггоната? — задала я новый вопрос, но чисто из любопытства. Эрдорат сначала помолчал, а затем слегка качнул гребнем.
— Чувствовал… только Его волю и эмоции. Он не такой злой, каким вы его рисуете, нарушители воли Владыки. Он, как и Орт’Фанг, заботится о нас, хоть и по-своему.
— Поняла, — коротко ответила я, сложив гребень. Что ж, будет мне о чём подумать, когда я доберусь до храма. Возможно, «Странник», Эрдарион и остальные из моего клана не одобрят, если я всё-таки решусь испить чужую кровь, но в моей голове начала закрадываться мысль о том, а не зря ли я сопротивляюсь? Тем более, что я уже почти наверняка уверена, что он меня примет без лишних вопросов, а бросать вызов местному богу или даже его ближайшим сподручным, не имея за собой ни артефактов, ни особых способностей, равносильно самоубийству.
Я поднялась с места и принялась помогать уже нашим пленникам, раздавая им целебную похлёбку из эс’курана, а также по возможности обрабатывая раны. Наши захватчики не возражали, однако они следили, чтобы я не пыталась освободить сородичей. Один из пленных вскоре спросил у меня, что им ожидать от Орт’Фанга, на что я ответила ему сухо и коротко: