В глубине души я знаю, что это только одна из причин. Остальное как-то связано с Эсме. Какая-то часть меня знает, что она особенная, но я не могу позволить себе анализировать это чувство. Не тогда, когда она вот-вот умрет у меня на руках.
Кит встречается со мной взглядом.
— Я могу позвать доктора, но он не успеет. Другого выбора нет.
Я перевожу взгляд на Эсме. Она потеряла очки где-то в переулке во время нападения. Ее темные кудряшки неподвижны, а глаза, которые так поразили меня своим глубоким зеленым цветом, закрыты.
Сжимаю кулаки. Почему они напали на нее? Она не сделала ничего, кроме того, что оказалась не в том месте и не в то время.
Ее грудь едва поднимается и опускается при дыхании. Она уходит. Я не могу позволить ей умереть. Кладу ее на стол и кусаю свое запястье. Когда начинает течь кровь, я прикладываю руку к ее слегка приоткрытым губам.
Теперь, когда решение принято, Кит начинает расхаживать взад и вперед по кабинету. Он хмурится еще сильнее, пока размышляет. Обычно мне нравится наблюдать за Композитором, он может сколько угодно играть в плейбоя, но на самом деле он умен. Я перевожу взгляд на Эсме.
— Кто это сделал? — спрашивает он. — Нужно действовать немедленно. Такого не должно происходить на нашей территории.
Я невольно впитываю взглядом ее черты, пока кровь просачивается через ее губы. Я не мог отвести взгляд от нее, когда увидел впервые, но заставил себя. Люди — хрупки, а вампиры опасны. Черт возьми, у меня не всегда получалось сохранить жизнь своим друзьям-вампирам, и я бы ни за что не хотел брать ответственность за жизнь человека.
— Сид, — голос Кита возвращает меня из воспоминаний.
Я убираю руку от ее губ. Этого достаточно. Теперь все, что могу сделать, это ждать. Я облизываю запястье, чтобы закрыть рану, а затем смотрю на своего друга.
— Я убил этих ублюдков в переулке за клубом. Всех четверых. У меня не было времени их обыскивать.
— Хорошо. Ты остаешься здесь с… — он переводит взгляд на девушку на своем столе. — Ты знаешь, как ее зовут?
— Эсме, — отвечаю я.
Он кивает.
— Мы с Отто пойдем проверим этих подонков. Мы должны быть уверены, что клуб в безопасности.
Я провожаю его взглядом. Проходя мимо танцовщиц, он флиртует с ними в своей обычно манере. Они привлекательны, но я, неожиданно для себя, не могу думать ни об одной женщине кроме той, которая безвольно лежит на столе.
— Эсме, я не могу дождаться, когда ты проснешься. — я придвигаю стул, чтобы сесть рядом с ней, и глажу ее по волосам. — Ты действительно невероятно красива.
Она молчалива и неподвижна, словно мертва.
— Я заметил тебя, как только ты вошла в клуб. Не мог отвести взгляд. Ты терла запястье, прямо здесь, выше точки пульса. — я провожу пальцами по маленькому шраму, задаваясь вопросом о том, как она его получила. — Я живу много веков и уже забыл, когда вообще обращал внимание на смертных. Я никогда не встречал кого-то более интригующего чем ты. Почему ты пришла в клуб? Ты искала родителей? — спрашиваю я.
Она не откликается, но я и не ожидал этого.
— Почему ты так боишься обращения? Ты же пришла к нам за помощью.
Кровь спасет ее, но на это потребуется некоторое время. Я поправляю на ней одежду. Она практичная, но теперь это просто лохмотья. Её футболка, джинсы и кроссовки залиты кровью. Ублюдки, напавшие на нее, не отличались тактичностью, судя по укусам, а там, где мне пришлось оттаскивать их от нее, остались ужасные рваные раны.
Мне придется купить ей новую одежду и переместить в более удобное место, чем стол Кита. Но не сейчас…
Если не обращать внимание на испорченную одежду — ее тело идеально. Я невольно провожу языком по губам, изучая ее изгибы.
Мне нужно взять себя в руки. Может быть, она мне даже не понравится, когда обратится. Но я помню ее уверенный голос, даже когда она столкнулась с Композитором, и ее решимость получить записи. Она была целеустремленной, как человек, а как вампир она будет великолепна.
— Я видел, как ты кралась по клубу, — признаюсь я. — Ты пахла так хорошо, так сладко, как фиалки. — я улыбаюсь своим воспоминаниям. Она, вероятно, подумала бы, что это жутковато звучит, но обоняние вампира сильнее. Теперь она поймет меня. — Мне следовало бы поговорить сначала с тобой, а не рассказывать Композитору, но решил, что лучше держаться от тебя подальше.