Поцелуй Сида такой же требовательный, как и вопрос, эхом раздающийся в моей голове: «Ты бы предпочла умереть?»
И он сам отвечает на этот вопрос своими поцелуями, показывая одно из того чего я могла бы лишиться. Он кусает мою нижнюю губу, вызывая у меня протяжный стон, и я хватаю его за волосы, притягивая обратно.
— Я так рад, что ты здесь, — говорит он, прежде чем снова завладеть моими губами и целовать меня до исступления.
Я его отталкиваю. Что я делаю? Вскакивая на ноги, я говорю:
— Вся моя жизнь рушится. Я не собираюсь в довершении всего связываться с вампиром.
— Но… — он встречается со мной взглядом, я чувствую его замешательство и что-то еще.
— Не смей применять ко мне свое принуждение! — я избегаю его взгляда, глядя на другие части его лица, включая губы, которые только что целовала. Проклятие.
Он моргает, и на его лице я вижу неподдельный ужас.
— Ты думаешь, я… — он резко встает. — Нет. Я бы никогда… — он качает головой и выбегает из комнаты.
Звук захлопнувшейся двери эхом отдается после его ухода. Мои губы все еще покалывают от нашего поцелуя, заставляя скучать по Сиду. Я делаю шаг к двери и останавливаюсь. Сид бросил меня. Ушел. И моя семья, вероятно, от меня отречется. У меня никого нет. Смогу ли я когда-либо вернуться к работе?
В понедельник у меня рабочий день, но я не могу выйти на работу днем. Что я стану делать? Нужно связаться с другими терапевтами в своей клинике и попросить их принять моих пациентов. Мне придется уволиться с работы, которую я люблю.
Я вытираю рукой заплаканные глаза и смотрю на кровавые следы на своей коже. Я не хочу быть вампиром! Хочу ругаться на кого-то, но только оттолкнула единственного, кто еще остался в моей жизни. Спотыкаясь, добираюсь до кресла и падаю на него, обхватывая колени руками.
Положив голову на колени, я позволю всему выйти наружу… вечеринка жалости на одного. Так бы я посоветовала сделать своим клиентам. Найти время, чтобы осознать это огромную перемену в жизни. Найти время, чтобы погоревать.
Я плачу кровавыми слезами, когда раздается тихий стук в дверь.
— Кто там? — позвала я. Это не может быть Сид.
— Это я, — от его хриплого голоса по моему телу бегут мурашки.
Он заходит внутрь. Я знаю, что должна извиниться за то, как с ним обошлась, хотя он спас мне жизнь, но, когда открываю рот, не могу произнести ни слова. Он подходит ко мне и протягивает коробку из огромной магазинной сумки, набитой всякой всячиной.
Это оказывается ведерко мороженого с шоколадной крошкой и ложка. Сид чешет в затылке.
— В фильмах человеческие женщины едят это, чтобы поднять настроение, — говорит он, — и поскольку ты еще совсем недавно была человеком, я подумал…
— Но я вампир. Я могу… есть? — я скривилась от глупости своего вопроса. Очевидно, я могу есть, иначе он не стал бы предлагать мне еду. Но я всегда считала, что вампиры питаются только кровью.
— Конечно. — ухмыляется он. — Нам нужна кровь, чтобы жить, но мы все можем есть обычную еду и наслаждаться ею. — Сид открывает коробку и протягивает мне.
Ведерко холодное в моих руках, но я беру ложку. Первый кусочек вызывает у меня такие ощущения, которых я никогда не испытывала. Я съедаю еще три.
— Это лучше, чем когда я была человеком, — бормочу я, отправляя в рот еще.
— Хорошо. — он засовывает руки в карманы джинсов с видом довольного школьника. — Наши вкусовые рецепторы более чувствительны. Именно поэтому я купил тебе все виды шоколада и конфет, которые у них были. Не знал, какие тебе нравятся…
Я не могу поверить, что он сделал это для меня. Большинство мужчин не такие милые, а он — монстр. Ну, как и я теперь. Я наелась и предложила ему.
Он печально смотрит на почти пустое ведерко, затем берет у меня его из рук.
Его пальцы на мгновение касаются моих, и по моей коже пробегают мурашки.
— Спасибо за это, Сид. — я имела в виду мороженое, а не прикосновение, хотя не могу побороть желание протянуть руку и прикоснуться к нему.
Он кивает.
— Чувствуешь себя лучше?
— Немного, — улыбаюсь я.
— Тогда я все получилась, как было задумано. — он заглядывает в почти пустое ведерко и смеется.
— Мне нужно беспокоится о калориях?
— Нет, — отвечает он с усмешкой, — больше никогда.
— Ого, вот это круто. Тебе следовало с этого начать. — у меня начинают болеть клыки, и я их потираю. — Я все еще голодна, хотя столько съела? — бросаю взгляд на ведерко.
— Ага, — говорит он. — Мы можем есть любую человеческую пищу и наслаждаться вкусом, но она нас не поддерживает.