– Ты своя, но в чёрном…
– Ректор и мастера рассудили иначе. И пусть, учиться это не мешает, – бодро улыбнулась девушка, – как ты попала в институт?
– Аналогично. Ашимы уничтожили плато, я чудом осталась жива. Работала в магазинчике, одежду продавала и вот… в один день всё исчезло. Павильон сгорел, я чудом выбралась на свежий воздух. Ужас.
В чашке с чаем отражалось моё лицо. Локоны цвета жемчуга касались фарфора. Обманывать – плохо, но выбор ограничен.
– Кто тобой занимается?
– Мастер Уильям.
Алёна округлила глаза. Зелёные, как у кошки.
– Ух ты! Говорят, он тренирует только особенных. Не признаёт авторитетов и выбирает лишь тех, у кого есть талант. Кажется, сейчас у него всего пятеро учеников, с каждым занимается отдельно.
– Значит, мне очень повезло. К кому пробилась ты?
– К мастеру Стивену. Он учился в институте вместе с моим отцом.
– Интересно.
– Как говорится, услуга за услугу…
Сквозь открытое окно доносился шум прибоя.
Кажется, я поняла, с кем буду общаться в замке. Чужегородние всегда найдут общий язык – идеальная пословица для Аракаста. Мне на островах не обрадовались, Калинину записали в изгои. Сама судьба свела нас.
Я доедала овсяную кашу с изюмом и курагой, когда услышала шёпот:
– Это она? – голос девушки хрипел, будто та простудилась, – личико что надо. А форм нет, плоская как доска.
– Интересно… та самая блонди из земли гор? Хорошую компанию подобрала. Такую же лишнюю дурочку отыскала.
– Я видела её вчера в тренировочной. Жалкое зрелище, ни капли таланта. Мы с оружием работали, а она пыталась устоять на матах. Неуклюжая, как корова. Повалю одним ударом. Вторым дух выбью.
Ох, а это заговорила главная в компании. Я подавила любопытство, не обернулась.
– Чего у себя не сиделось?
– Она пострадала при пожаре.
– Это как? Носик испачкала?
– Знаю! Ноготок сломала!
– Кто её рекомендовал?
– Говорят, чужачку привела тесса Гордейн.
– Ей это зачем? От скуки, что ли?
– Понятия не имею. Но, обещаю, я устрою этой блонди сладкую жизнь! Подумать только, её выбрал тесс Марпл! – и это снова отличилась главная.
– Что? – одновременно произнесли два голоса.
– Да, девочки! Да! Представьте себе! Не кого-нибудь, а светловолосую дурочку! Чужегороднюю девку!
– Сколько она заплатила мастеру Уильяму?
– Спроси лучше, чем заплатила. Он явно соскучился по молодым.
Вилка царапнула дёсны. Аппетит пропал.
Перебор с оскорблениями!
За столом сидели три девицы в тёмно-красной форме и вели нарочито громкий разговор. Одну – черноволосую красавицу с молочно-белой кожей и правильными чертами лица – я заметила вечером на первом занятии. Кажется, её хвалили за бесстрашие и отмечали ловкость. На ум пришло сравнение с Крейгом Ранкастом, но браслет остался прозрачным. Значит, у студентки дерзкий характер, всего лишь. Мёртвой энергией она не заражена, но приближаться не стоит. Такая без повода прицепится, как репей, и расцарапает сквозь одежду. До крови.
– Не знаешь, кто это? – я тихо спросила Алёну.
– Местная звезда, старшекурсница Аннет Морран. Дочь председателя Совета. Её все обожают: девушки копируют, парни под ноги стелются.
Я подавилась:
– Ого! Птица высокого полёта.
– Премерзкая, чужегородних на дух не переносит, – соседка насыпала сахара в кофе, – из-за неё я ем за стойкой.
– Почему?
– Едва я садилась за стол, Аннет переворачивала завтрак мне на голову.
– И все спокойно смотрели?
– Боятся гнева председателя, – вздохнула Калинина и съела последний кусочек пудинга, – даже ректор закрывает глаза на «шалости».
– Ему-то это зачем?
– Надеется, что Аннет выйдет замуж за его сына. Он тоже старшекурсник, – Алёна понизила голос, – бабник, на спор соблазняет девушек. Говорят, после каждой победы он делает насечку в изголовье кровати. Ведёт счёт трофеям.
– Мерзость. Как говорят у меня дома: сколько верёвочке не виться, конец всё равно придёт, – я посмотрела на часы, – ох, вот-вот опоздаю на тренировку.