Задержав дыхание, я нырнула в прозрачные глубины. Водоросли цвета бронзы повиновались течению и мерно танцевали; стайки серебряных рыб играли в догонялки. Под камнем прятался неуклюжий краб, а вокруг сонно кружились медузы. Щупальца-лепестки мерцали сиреневыми искрами и манили глупых мальков, обездвиживая и превращая в добычу.
Солнце, точно половина сырной головы, выглядывало из-за стен санатория. Скоро сотрудники вынесут лежаки и зонтики, тишину утра потревожат моторы гидроциклов и катеров, а «вежливые охранники» попросят посторонних покинуть территорию. Пусть мэр пообещал местным жителям открыть все пляжи (даже частные), в реальности всё ограничивалось утренними часами и за деньги.
Чувствуя приятную усталость, я плыла к берегу. Посушу волосы, наслажусь дыханием ветра, и мы пойдём домой. Завтрак, рынок, уборка – начинался обыкновенный субботний день. Про грушевый тарт я не забыла. Испеку для Вики.
– Чудесная вода, – я вытирала лицо.
– Чистая, – Коржина сдувала мяч, – без мусора и масляных пятен.
– Ты права. Дно как на ладони. Который час?
– Половина седьмого.
– Чуть обсохнем, и пора собираться.
Ещё не раскалённый солнцем песок приятно холодил пальцы, аромат соли бодрил. Красок летнему утру добавляли гомонящие над валунами чайки и мелодичный шёпот волн. Ни окурков, ни бумажек или криво закопанных объедков – деньги за проход были отданы заслуженно. Может, завести традицию и приходить в «райский уголок» единожды в неделю? Будет весело.
Дремало море. В памяти воскресали строки известной песни, которая идеально воплощала настроение:
«Так бесконечная морская гладь,
Как одиночество моё.
Здесь от себя мне неубежать
И не забыться сладким сном.
У этой жизни
Нет новых берегов,
И ветер рвёт остатки парусов.
Гладь подёрнулась мягкой рябью, словно ветер всколыхнул шёлковый платок. Трепетали складки-волны, разрываясь о песок пенными нитями.
Я здесь, где стынет свет и покой,
Я снова здесь, я слышу имя твоё.
Из вечности лет летит забытый голос
Чтобы упасть с ночных небес холодным огнём..."[i]
– Ты любишь петь, – осторожно произнесла подруга.
– Настроение поднимает, – я вспомнила насмешки Чайкиной, – так паршиво получается? Кристине не нравилось.
– Забудь о ней, дура и есть дура, – она поправляла шортики купальника, – всё отлично. В ноты попадаешь, чувства вкладываешь.
Завернувшись в полотенце, я переоделась. Вика последовала моему примеру. Кабинки находились вблизи от мраморных арок санатория, встретить кого-либо из сотрудников желания не возникало.
Впрочем, нас заметили.
По лестнице спускались четверо. Одетые в светло-серое с нашивками санатория мужчины спешили на берег и явно не радовались незваным гостьям.
– Спалились, – тихо сказала я и нацепила дежурную улыбку сотрудниц МФЦ, – доброе утро! Чудесный день, не правда ли?
– Девушки, это частная территория.
Охранник сложил руки на груди. От других его отличали кобура на поясе, металлические вставки на куртке, похожие на броню, и серебристые наплечники – по одному лепестку на каждой стороне. Истинный страж порядка – носить железо в разгар июля! Поразительная стойкость!
– Мы уже уходим.
– Муниципальный пляж находится по ту сторону реки.
Я застёгивала босоножки.
– Простите, что потревожили.
– Впрочем, вы можете оформить пропуска и…
Земля содрогнулась.
На берег обрушились штормовые волны, а вдалеке из глубин повалил… фиолетовый дым?
[i] Авторы – М. Пушкина, В. Кипелов
[i] Оригинальный текст - Эд Дрюэтт, Уэйн Хектор, Джон Райан и Джулиан Бунетта, перевод – Sol
Глава 2. Сила Голоса
Я упала на колени.
Из дымовой завесы вылетело чёрное ядро и ударило по ступеням главного корпуса. Коснувшись камня, снаряд оглушительно лопнул, из оболочки хлынула едкая жидкость. С противным шипением тёмная кислота (или что это было) растворила мрамор! Растворила! Мрамор! Как моющее средство – пятно жира! Хлопья грязной пены коптили и воняли сильнее мусорных баков в июльский полдень.