Задумчиво оглядев напряженного мужчину, пытающегося даже при таких обстоятельствах придать себе высокомерный вид и выиграть у судьбы несколько лишних минут, даон задумался.
Убить его сразу и быстро? Нет. Не заслужил. Возможно, посмотреть, как он мучается в агонии действительности? Или забраться в мозг, и уже там методично испытать на узнике новейшие психологические разработки ученых? Возможно... Но не убить нет...
Пусть сущность и требовала крови, пусть мечтала о реванше хоть здесь, но трезвый, холодный расчет говорил о другом: в последующем плане этот человек сыграет свою роль.
- Молчать..., - приняв решение, Арет надавил на преграду, и, не замечая сопротивления плотной субстанции, прошел внутрь камеры.
- Это ошибка! - заключенный, заметив перемены в собеседнике, отпрыгнул назад, и дико озираясь, начал искать несуществующие пути отступления.
- Ошибка? - мужчина нехорошо улыбнулся, нарочно показывая чуть выступающие клычки, - Ошибкой была твоя жизнь. И я намерен это исправить.
Планета Земля.
Амире (Амина)
С трудом дождавшись следующего вечера, закрыла дверь на замок и ранула через чердак на крышу, по пути застегивая кнопки на легкой куртке и поправляя футболку с джинсами. Не оглядываясь. Зачем? Я чувствовала, что в эту теплую ночь в доме никого не было. Только я. И это - прекрасно.
В начале моего сюда заселения, вопрос отсутствия жильцов откровенно тревожил. Столько комнат, столько квартир, и на все здание только я, да Алексей. Да еще Дима, периодически ночевавший в обустроенной квартире друга. В первые ночи, когда я еще не перешла на ночной образ жизни, меня настораживали странные звуки, скрипы, скрежет и шорох, раздававшиеся из разных углов. Прислушиваясь, я воображала жутких монстров, разглядывающих меня из темноты. В такие моменты, я буквально жаждала человеческого присутствия, голосов и запахов, появляющихся исключительно в жилых помещениях. Но позже, познакомившись с соседями из близлежащих домов, я оценила одиночество, и на подозрительные звуки перестала обращать внимание, в сотый раз напомнив себе, что я уже далеко не человек, и бояться таких глупостей не стоит. Есть и ладно. Зато нет суетливых старушек, ворчащих по поводу и без, при этом, успевающих везде засунуть свой любопытный носик и поучить подрастающее поколение лоботрясов уму и разуму. Нет опустившихся алкоголиков, громко и со смаком выясняющих отношения с утра и до поздней ночи. Нет просто подозрительных граждан, ласково улыбающихся в лицо, и делающих странные знаки за спиной. В общем, сплошные плюсы.
Выбравшись на крышу, я поднялась во весь рост и раскинула руки, обнимая небо и подставляя лицо под легкий ветерок. По-хорошему и сегодняшней ночью рисковать не стоило, но, отсиживаться в комнате, опасаясь мифических перфектов, тоже не хотелось. Вчерашняя ночь была существенной уступкой безопасности, оправданной уступкой. Еще вчера днем по улицам района ходили группки полицейских и людей в штатском, что-то выспрашивая, выглядывая, вынюхивая, но уже сегодня этих рейдов почти не было. Парочка полицейских, со скучающим видом прогуливающихся и оглядывающих окрестности, была скорее напоминанием о том, что полиция бдит, чем реальным отражением поиска преступников. Или доблестные стражи порядка ничего не нашли, или затаились до лучших времен. Хотя, возможно, и что-то нашли, поэтому и перенесли операцию на другой уровень, но Интернет по этому поводу таинственно молчал. 'Тайна следствия', как сказал надоедливому репортеру начальник следственной группы.
Глубоко вдохнув прохладный воздух, выпустила крылья и, подпрыгнув, взлетела вверх. Этой ночью мне не хотелось рыскать по району в поисках приключений, в последнее время их и так было достаточно, но вот слетать и проверить свои кровно отобранные деньги, очень хотелось. Я до сих пор не верила, что в нескольких минутах полета спрятаны двести миллионов, в обычном, полиэтиленовом пакете, в груде разного хлама зарыт небольшой клад. За все свои двадцать лет я даже не предполагала, что когда-нибудь буду держать в руках такую сумму, пусть и в местной валюте. Фантастика... Я найду, куда применить ее, я уже нашла. По новым документам мне восемнадцать лет. Неплохо конечно, хорошо уже и то, что не шестнадцать, я бы глупо смотрелась за школьной партой, а в восемнадцать детки поступают в университеты и академии. Похоже, и мне для дальнейшей нормальной жизни придется заново учиться, и деньги в этом ой как помогут.