- Валентина переоденется в мужское платье, - посмеиваясь, сказал Мурроу. Арслан-бей уверил меня, что это безопасно.
- Валентина переоденется? Это невозможно, - сказал граф. - Она самая совершенная женщина, которую я знал. Вы можете спрятать ее волосы, одеть ее в штаны, но как, черт побери, вы собираетесь изменить ее внешность.., ну.., ее.., грудь, черт возьми! Ее грудь, несомненно, выдаст ее, Мурроу.
- Существуют способы. Том, - хмыкнул Мурроу, - скрыть даже такие щедрые прелести, какими обладает моя кузина. Подождите и увидите.
Хотя лорд Бурк ничего не говорил, вид у него был таким же скептическим, как и у графа. Его беспокоило, что Валентина могла подвергнуться опасности, возможно даже смертельной.
- Как долго вас не будет, божественная? - спросил ее Том Эшберн тем же вечером, когда они прогуливались по палубе. - Я считаю, что судьба - коварная дрянь, если подарила Патрику такой удачный бросок кости! - Он обнял ее за талию.
- Может быть, дней десять или больше, - сказала Валентина, - Мурроу говорил мне, что от Каффы до места лагеря татар несколько дней пути. - Она убрала его руку, потому что ей не хотелось отвлекаться на любовные забавы.
- Черт возьми. Вал, я не увижу вас добрых две недели! Неужели вы не позволите понастойчивей поухаживать за вами сегодня вечером?
Она холодно посмотрела на него, и он сказал:
- Вы хоть поцелуете меня на прощание? Валентина тихо засмеялась.
- Ваша целеустремленность делает вам честь, милорд. Очень хорошо. Один поцелуй, но не больше. Я не хочу, чтобы страсть дурманила меня, сейчас мне нельзя терять голову.
- Вы так разумны, божественная, и тем не менее я знал вас иной, - уколол он ее.
- Разумность - это то, что я впитала с молоком матери, и, если у меня есть сомнение в том, кто мой отец, сомнений в том, кто моя мать, у меня нет, парировала она в ответ. Потом с легкой улыбкой подставила ему свое лицо, и он поцеловал ее.
Это был нежный поцелуй, потому что его уже предостерегли и ему не хотелось оказаться в немилости.
- Вы становитесь безжалостной женщиной, - пожаловался он, неохотно отрываясь от нее.
- Только разумной, милорд. Я должна быть такой, и вы должны быть таким же. Я не приглашала ни вас, ни Патрика в это путешествие. Том. Каждый из вас пригласил себя сам. Я не буду удовлетворена, до тех пор пока не разгадаю эту загадку.
- Я не представляю, как вы можете разгадать ее, Валентина, - ответил он. Если вы не являетесь точной копией либо принца, либо покойного султана, я не знаю, как вы сможете с уверенностью знать, кто из них ваш отец. Я считаю, что ваша семья поступила безрассудно, разрешив вам отправиться в это путешествие!
- Милорд, совершенно ясно, что вы вообще не понимаете меня, - сказала Валентина, - поэтому я желаю вам спокойной ночи.
Она ушла, а он остался у поручней, глядя в небо, усыпанное яркими звездами. Он любил ее. Он не понимал, почему лорд и леди Блисс не могли просто согласиться и принять его или лорда Бурка в качестве зятя и заставить Валентину идти к алтарю, когда срок ее траура истек. Сейчас она могла бы быть замужем и готовиться стать матерью, а не путешествовать по свету, безнадежно пытаясь отыскать ответ на вопрос, на который, вероятно, не сможет ответить никогда. Он любил, обожал ее, и правда, связанная с личностью ее отца, ничего не значила для него. Он хотел, чтобы она стала его женой, и тем не менее совершенно не понимал ее.
Поздно ночью, пока граф Кемп беспокойно метался в постели, четыре закутанные в плащи фигуры покинули корабль и растворились в темноте города. В полном молчании они двигались по пустынным улицам, пока, наконец, человек, ведущий их, не подвел их к стене с маленькой запертой дверцей, которую он отпер и снова запер за ними. Они спустились вниз по ступенькам в ярко освещенный туннель.
- Мой друг! - приветствовал наместник Мурроу, когда они вышли из туннеля в небольшую комнату без окон.
Двое мужчин пожали друг другу руки, потом Мурроу сказал:
- Господин наместник, позвольте представить вам моего младшего брата, лорда Патрика Бурка, и мою кузину, леди Валентину Бэрроуз. Вы можете обратиться прямо к моей кузине, господин наместник, потому что она понимает ваш язык.
Наместник и лорд Бурк пожали друг другу руки, а потом Арслан-бей приветствовал Валентину.