Тем не менее, я живу по-своему, делаю то, чем, я уверена, гордились бы мои родители.
С моих губ срывается тяжелый вздох, когда я откидываюсь на спальный мешок и груду одеял. У меня не так много воспоминаний о моих родителях до того, как они умерли, когда мне было семь лет, но больше всего я дорожу рассказами на ночь.
Я никогда не любила сказки. Я хотела, чтобы в моих историях было что-то странное, увлекательное и неожиданное. Когда мой отец рассказал мне легенду о Человеке-мотыльке, который в 1960-х годах бродил по маленькому городку в Западной Вирджинии, меня это зацепило. Сначала моя мама пришла в ужас, но вскоре смирилась с тем, что мне нравятся все эти безумные истории о сверхъестественных чудовищах.
Возможно, она несколько раз насмехалась над моим отцом за то, что он поощрял мои интересы, но я помню, как она улыбалась и присоединялась к нам на улице всякий раз, когда папа разводил костер и рассказывал свои любимые истории о снежном человеке или наблюдениях НЛО в этом районе за последние сто лет.
Дело не в том, что я на сто процентов верю в правдивость каждой истории или опыта. Я не так уж мало знаю о лжецах, мошенниках и тех, кто охотится на людей. Но даже если пять процентов из сотен тысяч встреч основаны на реальности… чёрт возьми, если хотя бы один процент из всех историй о похищении инопланетянами или встрече с привидениями были правдой, разве это не стоит того, чтобы расследовать?
По словам моей тёти Морин, ответом будет категорическое «нет».
Я закатываю глаза, вспоминая её недоверчивый взгляд, когда я сказала ей, что собираюсь посетить самые посещаемые и паранормальные места по всей территории США, чтобы задокументировать свой опыт. Какая-то часть меня разделяет её сомнения. Мне двадцать два года, и я выхожу в большой плохой мир, вооружённая лишь степенью бакалавра журналистики и достаточной финансовой поддержкой от моих немногочисленных, но преданных подписчиков в интернете, чтобы оплатить бензин и ночлег.
Если бы моя безопасность была причиной её беспокойства, это было бы одно дело. Но тётя Морин… Она всегда принижала память о моём отце. Он ей никогда не нравился, и, хотя она не говорила об этом прямо, я ей тоже никогда по-настоящему не нравилась.
В мои мысли вторгается скрип, заставляя меня быть настороже. Каждый мускул напрягается, когда я прислушиваюсь к возможной угрозе. У меня включён мой наручный диктофон ЭГФ (прим. перев. — электронный голосовой феномен), который измеряет звуковые эффекты электронного голоса для последующего воспроизведения.
Я тащила свою толстую задницу в гору не ради упражнений. Нет, спасибо. Я сделала это, чтобы стать первым человеком, который официально проведёт расследование и зафиксирует свои находки в заброшенном шахтерском городке в Дымчатых горах. Раньше он назывался Слэйтсвилль, но это было больше ста лет назад.
Недавние видеозаписи, сделанные туристами, показали, что в долине, где находится старый город, происходят странные вещи. Долгое время никто не мог даже добраться туда. Я случайно наткнулась на то, что выглядело как новая трасса, протянувшаяся от подножия горы прямо сюда, примерно в полумиле от очага зафиксированной активности.
Может, здесь и нет ничего сверхъестественного, но что-то происходит, и я хочу быть первой, кто сообщит об этом.
Справа от меня шуршат листья, а затем раздается уханье совы, от которого у меня перехватывает дыхание.
— Ты слишком остро реагируешь, — говорю я себе. Я просто не привыкла к походам в глуши. Хотя я побывала в нескольких сомнительных местах, все они, по крайней мере, защищали меня от непогоды.
Несмотря на все мои оправдания, моё сердце бешено колотится в груди, заставляя мою голову пульсировать, когда я прислушиваюсь к тому, что будет дальше. Бестелесный голос шахтера, оказавшегося в ловушке в одном из десятков туннелей подо мной в этот самый момент? Возможно, что-то менее паранормальное и более биологическое, например, олень или белка. Или медведь.
О, боже. Почему я решила, что эта палатка — достаточная защита от медведя?
Мои глаза расширяются, когда я сажусь прямо, осознавая окружающее лучше, чем когда-либо. Образ голодного медведя возле моей палатки превращается в безумную ситуацию с Ведьмой из Блэр, и примерно в это время я понимаю, что не готова иметь дело со всем этим.
— Идиотка, — бормочу я, трясущимися руками пытаясь расстегнуть молнию на спальном мешке.
Паника пробегает по моему позвоночнику, выдавливая воздух из лёгких. Задыхаясь, я выпутываюсь из одеял, которые, кажется, сами собой завязались узлами вокруг моих лодыжек.