— Я беременна.
— Что?!
— Я беременна. Я не сказала раньше, потому что не была уверена, да и ты не дал мне такой возможности.
— Кэсси!
Она подняла руку.
— Подожди минуту. Я только хочу спросить: что же теперь будет?
Затаив дыхание, Федерико смотрел ей в глаза — темные, испуганные, немигающие.
— Ты беременна? — Казалось, только сейчас до него дошел смысл сказанного. Он напрягся и судорожно сглотнул, серые глаза взволнованно оглядели ее с ног до головы. — Это мой ребенок?
— Ты прекрасно знаешь, что твой. Я предполагала, какой будет твоя реакция, поэтому знай: я рожу его и выращу, чего бы мне это ни стоило.
Кэсси зябко обхватила себя руками за плечи. Воцарилось неловкое молчание. Федерико лихорадочно прикидывал, как поступить. Заставлять ее делать аборт он не собирается. Ребенок есть ребенок, и никто не вправе лишать жизни живое существо. Но как мог он, взрослый, умудренный опытом мужчина, настолько забыться, чтобы пренебречь мерами предосторожности, окунувшись с головой в омут страсти?
— Кэсси, думаю, нам надо пожениться. Это наилучший выход в создавшейся ситуации. То, что произошло раньше, не имеет никакого отношения к нам с тобой. Я заблуждался прежде, но теперь точно знаю, что нам нужно.
Она резко подняла голову, ее темные глаза расширились от изумления. Федерико не шутил, в этом не было ни малейшего сомнения. И он с видимым беспокойством ждал ее ответа.
— Нет! — Она толкнула его ладонями в грудь и, отпрянув в сторону, яростно замотала головой. — Нет! Я не могу! Не хочу!
— Но почему? — воскликнул Федерико, ошеломленный ее реакцией. Это было более чем разумное предложение, на его взгляд. Разве он не выгодный жених? Он может преподнести ей весь мир на блюдечке с голубой каемочкой. Черт возьми, неужели она не понимает всех выгод его предложения?
— Нет! — снова повторила Кэсси. — Если бы ты любил меня по-настоящему, ты бы поверил мне.
— Не забывай, что поначалу я руководствовался только словами Глории и слухами, которые весьма смахивали на правду. Согласись, в этом есть и твоя вина, ведь ты единственная знала, как обстоят дела на самом деле, и молчала.
Кэсси помедлила с ответом. Ее голова поникла, плечи ссутулились.
— Тебе не нужны ни я, ни ребенок, — сказала она наконец. — Не ты ли недавно мне говорил об этом?
— Сейчас все изменилось. Я хочу жениться на тебе, а к мысли о ребенке я постепенно привыкну.
— Нет! — опять воскликнула она и повернулась к двери, пытаясь спастись бегством.
В дверях стоял смертельно бледный Эдвард Ллойд. Было очевидно, что он слышал их разговор. Сердце Кэсси затрепетало, как бабочка, бьющаяся крыльями о сетку сачка. Глаза наполнились слезами. С глухим стоном она проскользнула мимо отца и побежала в свою комнату, оставив мужчин наедине друг с другом.
Федерико мгновенно оценил ситуацию. Он решительно подошел к Эдварду.
— Сожалею, мистер Ллойд, что вы стали свидетелем нашего разговора. Я прошу у вас руки Кэсси и готов взять на себя все приготовления к свадьбе.
Пожилой джентльмен внимательно посмотрел на испанца, затем жестом указал ему на кресло и предложил виски со льдом. Казалось, он был рад хоть на время переключиться на другие проблемы.
— Если я правильно понял — моя дочь беременна от вас. В таком случае свадьба должна состояться как можно быстрее. Мне неизвестно о ваших чувствах к Кэсси, но хочется верить, — в его глазах блеснули слезы, — что она будет счастлива. В последнее время моей девочке и так пришлось нелегко.
После разговора с Эдвардом Федерико уехал, чтобы получить разрешение на столь скоропалительный брак. Ближе к вечеру он вернулся в особняк Ллойдов и, переговорив с отцом Кэсси, поднялся к ней в комнату.
Она спала, свернувшись калачиком, на кровати. Федерико опустился на колени и надел ей на палец кольцо с рубином, окруженным сверкающими бриллиантами. Он держал ее за руку, пристально всматриваясь в нежные черты лица. Кэсси выглядела совсем юной девушкой — щеки раскраснелись, губы немного припухли, — и одновременно это была красивая молодая женщина. Не в силах противиться искушению, он осторожно поцеловал ее.
О, какой это был замечательный сон! Она пребывала в состоянии эйфории, парила в заоблачных высях, где царит одна лишь любовь. Ее душу переполняла радость, сердце сладко замирало, а чуткое тело трепетало от желания…
Кто-то нежно ласкал ее. Нет, не кто-то, а Федерико. Его руки были так чудесны! Она придвинулась к нему ближе, ища его губы. И Федерико поцеловал ее с нежностью, от которой стало так легко на сердце…
Они шептали друг другу слова любви. Их руки встречались, как и губы, легко и естественно. Словно они танцевали этот чувственный танец сотни раз, умирали и снова возрождались в совершенной гармонии…
Кэсси вздохнула, потянулась… и вдруг почувствовала, что ее обнимают чьи-то руки, к ней прижимается чье-то теплое тело. Она испуганно открыла глаза и увидела лицо Федерико, совсем близко, и он с нежностью смотрел на нее. Так это был не сон…
— Ты все еще хочешь меня, — прошептал он, ласково проводя губами по ее щеке. — Но я не могу остаться. Твой отец ждет меня внизу.
Окончательно проснувшись, Кэсси оттолкнула его. Этого не должно было случиться. Как он посмел? И только тут она заметила сверкающее кольцо на безымянном пальце.
— Что это?
— Разве нужны объяснения? Надеюсь, Кэсси, тебе нравится мой подарок, ведь в субботу наша свадьба.
— Так скоро? — изумилась она. — Но я же не…
— Твой отец с радостью дал согласие. Если бы ты видела, как он доволен! У меня сложилось впечатление, что Эдвард забыл обо всех ваших проблемах и с радостью готовится к этому торжественному событию.
— Но я не могу, — в отчаянии прошептала Кэсси. — Я боюсь.
— Но чего? Мы просто начнем новую жизнь. Зачем все так усложнять, дорогая?
Усложнять? Она ничего не усложняет. Просто не каждый день любимый мужчина предлагает ей руку и сердце.
Ведь она любит его, любит безумно — вот в чем сложность!.. А может, это и никакая не сложность. Она сумеет стать для него незаменимой, проникнет в его сердце, научит любить. Она сделает так, что Федерико просто не сможет жить без нее… Так стоит ли упускать этот сказочный шанс?
Но что, если это все пустые надежды? — тут же возразила самой себе Кэсси. И вскоре наступит время, когда ее присутствие станет для Федерико привычным и перестанет волновать? Привычное быстро надоедает, и он захочет перемен. Тогда в его жизни появится другая женщина, и он бросит жену.
— Я приняла решение, — неожиданно спокойно ответила Кэсси, пристально глядя на него.
— И что же? — Федерико замер. — Что же ты решила?
— Я выйду за тебя замуж, но у каждого будет своя жизнь. И я останусь у отца, до тех пор пока не научусь снова доверять тебе.
Федерико медленно встал. Какое-то время он раздумывал над ее словами, потом произнес:
— Насколько я тебя понял, ты хочешь, чтобы мы вместе лишь появлялись на людях. А как же личная жизнь?
— Я буду спать с тобой, если ты это имеешь в виду.
— Не кажется ли тебе, Кэсси, что в этом случае тебя будут называть моей любовницей, а не женой?.. Ну хорошо, будь по-твоему. Я согласен.
Переговорив с Эдвардом, Федерико покинул дом Ллойдов в удрученном настроении. Кэсси не любит его. А если и любила когда-то, то он сам убил в ней это чувство. Правда, поначалу ему даже показалось, что ее предложение не лишено здравого смысла. Они будут жить раздельно, и ребенок, когда родится, не станет докучать ему. При этом все прелести любовных утех с женщиной, которая его возбуждает, ему обеспечены. И тем не менее не так он представлял себе отношения между супругами, особенно в начале семейной жизни.
9
Стрелки часов показывали почти четыре, когда Кэсси поднялась из-за стола, заваленного снимками и рекламными листами. Она работала полный рабочий день и испытывала законную гордость, что аккуратно и добросовестно справляется с порученными делами. Коллеги были с ней вежливы и любезны, но катастрофически не хватало времени. А впереди ее ждала организация рекламной кампании сети только что открывшихся кафе.
Кэсси вышла на улицу и побрела к дому. С тех пор как дала согласие на брак, она отказывалась видеться с Федерико. Правда, они разговаривали по телефону. Но даже себе она не желала признаться, что безумно скучает по нему. А сознание того, что он рядом, в соседнем здании, вызывало у нее щемящую боль в груди.