Охваченная дрожью от утренней прохлады, Иляна метнулась во сне. Лицо ее похудело, прежде румяные щеки побледнели. Арион удивился, как это он прежде не замечал этих перемен в дочери. И чем дольше он глядел на нее, тем больше успокаивался. Ведь он отец, причем добрый и мягкий. А вот в эту ночь ум у него затуманился, и по его вине дочь ночевала в поле. Хорошо, хоть не напугал ее в ночи какой-нибудь зверь. И еще подумал в ту минуту Арион, что если добром, лаской и мягкостью не смог справиться с детьми, то злом тем более не сможет. Просто надо искать другой путь к ним. Смятенный, он разбудил ее:
— Иленуца, проснись, день уже наступил, а то люди увидят.
Девушка открыла глаза и удивилась:
— Откуда ты тут взялся, отец?
— Вот шел на огород и наткнулся на тебя.
— На огород этой дорогой?
Не поверила, ясно, только он не стал тратить слова, чтобы убедить ее. С болью упрекнул:
— Отцовский дом тебе тесен, ищешь другой улей.
— Отцовский дом закрылся для меня.
— Кто тебе сказал?
— Так выходит.
— Дура ты, вот кто.
— Нет, дуракам, говорят, легко живется, отец, а мне тяжело.
— Сама себя наказываешь, ищешь себе же зла. Чего тебе дома не хватает?
— Немного понимания.
— Когда слепень вас укусит, носитесь как бешеные.
— Что слепень? От его укуса помучаешься немного — и все.
— Ах ты, злодейка, так разговариваешь с отцом!
— Ты же начал.
— Я есть я. А тебе надо помалкивать.
— Молчу.
— Очень красиво поступаешь, нечего сказать.
— А меня не беспокоит, красиво или нет.
— Если так, жаль. Человек тем и отличается от скотины, что обо всем беспокоится и до всего ему есть дело.
— Отец, хватит упреков. Прошу тебя.
— Какие нежные стали, слова им сказать нельзя. Не переносят. А как ты вынесешь ту ношу, какую собираешься на себя взвалить? Она в сто раз больше, или думаешь, любовь это так, чепуха, лист зеленый да соловей?
— Ничего, та ноша, о какой ты говоришь, мне будет облегчением.
— Сейчас ты храбрая. Поглядим, что дальше будет.
— Посмотрим.
Меж ивами показался Микандру. Он шел по следам Ариона, но, увидев его с Иляной, не посмел подойти, спрятался за стволом в нерешительности. Теперь он, обычно гордый и независимый, выглядел довольно жалко. То, что он пришел следом за ним и держится на порядочном расстоянии, понравилось Ариону. «Этот похлебал горе большой ложкой. Может стать хорошим человеком», — подумал он. Но привыкший обуздывать добрые порывы, так же, впрочем, как и плохие, он нарочно резко крикнул:
— Подойди, раз пришел! Я ведь тоже человек, а не волк.
Микандру, разумеется, предпочел бы сохранить дистанцию. Но он не мог оставить Иляну в то время, когда ее бранит отец. Это было бы нечестно. Он подошел. Арион посмотрел на него косо, помолчал. Потом поднялся и направился в село, жестом пригласив и их. Шли молча. Молодые не смели перекинуться словом между собой из-за отца, а Арион молчал потому, что ему нравилось молчание вообще. В конце концов отец смилостивился и спросил:
— Ты когда в армию идешь?
— Положено осенью, да получил отсрочку.
— Почему?
— Мать ходила в военкомат, упросила, чтобы оставили, я у нее один.
— Ну и что? В армии надо отслужить все равно.
— Так я же отслужу. Думаете, буду маму слушаться?
— Зря, родителей надо слушать, — отрезал Арион. — Вперед не вылезай, сзади не отставай. Позовут — иди, нет — занимайся своим делом.
— Так я же так и делаю.
Старание парня угодить ему тронуло Ариона, и ему захотелось сказать Микандру доброе слово. Однако против воли в душе опять поднялась жестокость, потопив все хорошие слова.
На холме встретились с Павлом Захария. Лоб агронома, скрытый обычно от солнца козырьком кепки, был белый, а нос облупился и покраснел. Павел спешил куда-то с ведерком в руке. Удивился:
— Откуда спозаранку?
— Из загса, — кисло пошутил Арион.
— Без шуток.
— Да запропастился ягненок с вечера, вот ходили искать.
— Нашли?
— С трудом. Паренек вот пришел на подмогу. Иленуца, я, кажется, останусь на огороде, — добавил он после короткого раздумья. — Скажи матери, пусть не ждет завтракать, поем на стане.
Арион обрадовался, что нашел, повод отстать от них. Все-таки идти им втроем не очень приятно. Спросил агронома, в какую сторону он направляется, тот ответил: