— Я не могу решить, — профессор махнул дрожащей рукой. — Прими решение сам, мой дорогой внук. Ведь «Пси-фактор» — твоя разработка. А значит, тебе и выбирать, за кем наблюдать в первую очередь. Скажи, кто это будет. И давай сопоставим наши прогнозы.
Профессору показалось, что глаза Алекса вспыхнули каким-то мефистофельским огнем. Он встал и сделал несколько шагов по комнате, заставляя старый паркет издавать стоны. На секунду он остановился, будто хотел что-то произнести, но затем покачал головой и подошел к окну. Его ухмыляющееся лицо приобрело сиреневато-розовый оттенок в лучах заката:
— Знаешь, думаю, мне интереснее всего монахиня. Ведь было видно, что вера, за которой она к нам пришла, уже давно в ней сформирована. И, строго говоря, чего хотела эта… как ее звали… ах, да, Евпраксия… Нарастить духовность, чтобы достать головой до неба? Она считала, что у нее не получатся праведные иконы? Гордыня какая-то… Или нет? Думаю, что после приема наночипа ей не суждено было стать еще более православной. Скорее всего… Даже трудно предположить… Но думаю, что она пошла по кривой дорожке. А ты как считаешь? — Алекс повернулся к деду.
— У меня тоже она не идет из головы, — профессор посмотрел на икону, которая казалась ожившей в мерцающем огне лампады. — Было бы грустно увидеть крах веры, но ты прав, в ее случае сложно стать еще более верующей.
— Значит решено! — Алекс хлопнул ладонями по подоконнику. — Сегодня ночью начинаем просмотр. Но давай договоримся, что обсуждать увиденное, будем только когда дойдем до конца.
Профессор удивленно поднял брови:
— Но финал ее истории будет через четыре месяца. Ты же сам говорил, что чипы распадутся спустя полгода. Значит, мы увидим только то, что произошло за последние восемь недель?
Алекс ухмыльнулся:
— Ну… Отнесемся к этому как к сериалу. В ближайшие дни пролистаем первую часть, затем вернемся к этой истории попозже. А может, вообще не захотим смотреть. Кто знает, что с ней произошло. Может она умерла от переизбытка веры, — он рассмеялся, но увидев серьезное лицо деда, осекся. — Ладно. Шутки и впрямь здесь неуместны. Решено, так решено. Пойду подготовлю все для просмотра.
Часть II. Испытание жизнью
1
Евпраксия, которую в миру звали Наталья, вышла из профессорской квартиры и направилась в сторону реки. Оставалось еще полтора часа до поезда, и она хотела посидеть на косогоре возле церкви.
Итак, теперь у нее есть таблетка для обретения веры. Не стоит медлить, ведь если эти люди не обманщики, то она заметит в себе изменения как раз к возвращению в монастырь. Евпраксия улыбнулась и вытащила из сумки белую коробочку. Однако, прежде чем проглотить наночип, она минут тридцать читала молитвы.
— Вот, теперь можно, — прошептала она и приняла загадочный кусочек парафина.
С реки дул теплый ветерок, дурманяще пахло какими-то цветами. Откуда ни возьмись к ней подбежал породистый пес и поскуливая прилег рядом. Странная собака. Евпраксия погладила лоснящуюся шерсть. «Будто знает, что именно сейчас мне так нужна поддержка, что сердце мое полно сомнений и терзаний», — подумала она и посмотрела в собачьи глаза. Какой удивительный пес, иной раз от человека не получишь столько душевного тепла.
— Ты кто? — заговорила она с собакой. — Как тебя зовут?
— Я ему простую кличку дал — Черныш. Он приблудный, — раздался сзади мужской голос.
Евпраксия обернулась и посмотрела на подошедшего к ней священника. Он сел рядом и стал рассказывать про свою собаку, которая умела молиться и отличала добрых людей от злых. Этот человек, как и его пес излучал какой-то сердечный свет. С ним было легко и спокойно. Шли минуты. Незаметно за разговорами пролетел час. Потом еще один. И только когда начали звонить колокола, Евпраксия поняла, что забыла про поезд. Что было делать? В этом городе жила ее троюродная сестра — несчастное создание, некогда потерявшая в автокатастрофе мужа и двоих детей. Может, напроситься к ней переночевать? Да, так и стоит сделать…
Спустя некоторое время они с Ольгой ужинали на уютной, пропахшей специями кухне и нежно вспоминали детство, юность, родственников и даже каких-то общих знакомых. А потом разговор незаметно перешел на ту трагедию, которая произошла десять лет назад.
— Я долго в себя приходила, — сестра смахнула подступившие слезы. — А когда жизнь вошла в колею, решила, что если представится случай, то снова выйду замуж и рожу. Но судьба распорядилась иначе. Так я никого и не встретила. А теперь уже поздно об этом говорить, возраст не тот. Но ты-то, Наталья, неужели никогда не пожалела о том, что ушла в монастырь?