Меган, наконец, поняла правдивость слов своей матери. Шон разбирался со своей жизнью, и она будет эгоистичной сукой, если будет мешать ему. Она прикусила губу, боясь, что если откроет рот, то начнет плакать.
— Я понимаю, — наконец сказала она. — Но, пожалуйста, мне необходимо знать, что с тобой все хорошо. Пожалуйста, будь на связи. Не исчезай.
— Не исчезну. — Он посмотрел на нее в последний раз долгим искренним взглядом, который вырвал ее сердце из груди. — Спасибо за все, что ты сделала для меня, — затем он повернул дверную ручку и вышел.
Когда ей удалось вздохнуть в следующий раз, он уже ушел.
Дверь за ним закрылась с еле слышным щелчком, что раздался в пустой квартире. Меган пялилась на нее целую минуту, прежде чем начала рыдать.
Она закрыла лицо руками и сползла на колени. Хриплые рыдания сотрясали ее тело. Она плакала, пока ее слезы не утихли в беззвучной дрожи. Затем она свернулась в позе эмбриона на полу в гостиной и наблюдала, как пятно солнечного света из окна медленно перемещалось по комнате, отмечая, как проходит новый день.
17 глава
На улице стоял знойный июльский день, воздух благоухал выхлопными газами, а в небе дугой стоял смог. Меган опаздывала. Пот стекал по ее позвоночнику, когда она шла быстрым шагом по тротуару к ресторану, где ее ждал Росси.
Она подстригла волосы пару недель назад и волнистые локоны, что обрамляли ее лицо, намокли из-за высокой влажности, завиваясь еще сильнее. Но несмотря на физический дискомфорт от жары, она давно не чувствовала себя так хорошо. Почти шесть месяцев. Только сейчас она начала вливаться в прежний ритм жизни.
Январь был настоящим адом.
После ухода Шона, она проживала все дни, как лунатик, общаясь со своими друзьями и выполняя задания на работе, чувствуя себя словно под действием наркотиков. Как будто наблюдая со стороны, как кто-то проживает ее жизнь. Она постоянно думала о нем: где он, что делает, как все могло бы быть по-другому, что она должна была сказать или сделать, чтобы он остался, как она никогда не должна была позволить этим отношениям начаться.
Хуже всего было по ночам. Проспав три месяца с Шоном в одной кровати, Меган осознала, что больше не может спать одна. Она ощущала только его отсутствие, вспоминала тепло его тела, объятия, размеренное дыхание. Она никогда не чувствовала себя настолько одинокой в своей кровати. После его ухода она неделями не меняла постельное белье, пока на нем не осталось даже отдаленного запаха, напоминающего о Шоне, затем, рыдая, она, наконец, сняла белье с кровати.
Ее одиночество ухудшала страшная сексуальная тоска, которая одолевала ее всегда неожиданно. Стоя на кассе в магазине она вспоминала, каким взглядом Шон мог посмотреть на нее или каким хриплым был его голос, когда он шептал непристойности ей на ухо. Из-за внезапного порыва желания, она становилась легкомысленной.
Ночью она мастурбировала, вспоминая их занятия любовью, стыдясь, насколько он все еще возбуждал ее, и как мысль о нем могла довести ее до оргазма в считанные мгновения. Иногда освобождение было настолько мощным, что она плакала. Ее тело скучало по нему почти так же, как разум.
Она была потерянной. Опустошенной. Впервые в жизни она действительно понимала значение этого слова.
ZY
Февраль был еще хуже.
Шон не позвонил, как обещал. Депрессия Меган из-за его ухода усугублялась постоянным страхом за его благополучие. Она воображала самые ужасные сценарии, представляя, что он мог вернуться на улицы, быть избитым или даже хуже.
Меган навещала Шарлотту и Грега, проводя время со своим новорожденным племянником. У Литтл Ричарда были простые запросы: он хотел, чтобы его держали на руках, покачивали кроватку, пока он засыпал, меняли памперсы и кормили. Она провела вторую половину дня, обнимая его и разговаривая с Шарлоттой и Грегом, изумляясь, как изменилась их жизнь в статусе родителей. Любовь к сыну смягчила острые углы в характере Шарлотты, хотя она по-прежнему не утратила способность раздражать Меган.
— Знаешь, — сказала Меган Шарлотте, — говорят, материнство меняет женщин, думаю, они правы. Моя раздражающая старшая сестра исчезла? Ты едва отчитывала меня последние дни.
— Это не так весело, когда ты все время в депрессии, — съязвила в ответ Шарлотта в своей старой манере. — Серьезно, Мег, ты в порядке? Ты очень похудела и выглядишь грустной. Разве не настало время ожить? Ты должна пережить уход этого мальчишки, взять себя в руки. Никто не стоит того, чтобы столько хандрить.