— Кто?
Она мотнула головой в угол палаты. Эван. Спит на оранжевом кресле, опустив голову.
— Я просила его пойти домой, когда заходила в последний раз, но он отказался.
Все сомнения в любви Эвана отпали, когда я увидела его спящим в моей палате. В ожидании моего пробуждения.
— Это Эван. Долго он здесь?
— Он был тут с того момента, как ты поступила к нам два дня назад. Бедняге правда нужно пойти домой, отоспаться. Мы говорили ему, что ты в порядке. Может, он тебя послушает? — Она усмехается. — Преданный паренек.
Ее слова жалят. Да что я делала с ним в течение нескольких недель.
— Можете разбудить его?
— Конечно. — Медсестра подходит к Эвану и мягко дотрагивается до его плеча. Он непонимающе смотрит на нее, затем бросает взгляд на меня. Послав мне еще одну улыбку, медсестра выходит из палаты.
— Выглядишь дерьмово, — говорю я.
— Ты тоже не в лучшей форме. — Он трет глаза и усмехается.
— Мило…
Эван подхватывает кресло и садится рядом с моей постелью. Он чмокает меня в щеку.
— Как ты себя чувствуешь?
— Усталой. Растерянной. Больной. — Боль охватывает меня, когда я смещаюсь, чтобы посмотреть на него, и его глаза расширяются от волнения, когда она отражается на моем лице.
— Я заходил к тебе раньше. Не уверен, помнишь ли ты?
Я протягиваю руку, дотрагиваясь до его прохладной щеки.
— Помню. Это было сегодня?
— Нет. Два дня назад.
Я сощуриваюсь. Одно только допущение, что я могла выпасть из жизни так надолго ужасает меня. Насколько плохо все было?
— Ты здесь уже два дня? — спрашиваю я хриплым голосом.
— По большей части. — Плечи Эвана опадают. — Последние два дня были настоящим адом. Не хочу больше проходить через такое.
— Будешь смеяться, но я тоже.
Взяв меня за руку, Эван целует мою ладонь.
— Не только через последний день. Или последние два дня. Но и через последние шесть недель. Без тебя.
— Я слишком устала, Эван. Чтобы говорить о прошлом.
Он качает головой.
— Прошлое позади. Меня больше интересует будущее. — То, как он произносит это, дает понять, что говорит он не только о нас.
— Наше будущее?
— Если ты все еще хочешь, теперь ты больше не… — Эван опускает взгляд на постельное белье.
— Беременна?
Не думаю, что специально, однако при звуке этого слова он вздрагивает.
— Да.
Не уверена, что готова к разговору об этом. Я замечаю графин с водой на прикроватном столике.
— Можешь дать мне попить, пожалуйста?
Минуту Эван пребывает в замешательстве, затем наполняет стакан водой и протягивает мне. Я пью маленькими глотками. Несмотря на то, что вода теплая, избавиться от сухости во рту очень приятно. Взгляд Эвана прикован ко мне, словно я могу исчезнуть, если он отведет его в сторону. Я глубоко вздыхаю. Он заслуживает объяснений и ждет их уже очень долго. Я призываю на помощь всю свою энергию.
— Когда ты рассказал о Рождестве, я поняла, насколько глупой и упрямой была, настолько, что почти избавилась от всего, что у нас было. — Касаясь моей щеки кончиками пальцев, Эван просто смотрит на меня. Не говоря ни слова. Но ему и не нужно. Я накрываю его руку своей. — Кое-что ты не смог скрыть от меня даже, когда думал, что все похоронил — свои чувства. Я вижу их в твоем взгляде. Каждый раз.
— И что же ты видишь сейчас? — тихо говорит он.
— Твое сердце.
Эван прищуривается.
— Это потому, что с момента нашей встречи я влюблялся в тебя все больше и больше, и не было ни дня, когда бы я не думал о тебе. Поэтому, когда я смотрю на тебя, не могу прятаться. Мое сердце мне не позволяет.
Мои глаза наполняются слезами.
— Само собой, ты бы объяснил это куда красноречивее, чем я. Боже. — Я откидываюсь обратно на подушку.
Эван пододвигается ко мне.
— Это так, Несс. Я люблю тебя. Я цитировал тебе стихи сотни раз, но любовь, о которой я читал в книжках не имела смысла, пока я не встретил тебя. Я нашел девушку, которая придала этому слову значение.
— Я не представляю жизни без тебя, — шепчу я, признаваясь себе и ему в том, что знала все эти недели. — Я люблю тебя.
Взгляд Эвана наполняется знакомой болью, и я не понимаю почему, пока он не говорит:
— Я провел несколько часов, представляя самое худшее, думая, что вынужден буду жить без тебя. Больше я никуда не уйду.
Эван стирает слезинку, которая незаметно скатилась по моей щеке, поцелуями.
— Знаешь, где я больше никогда не хочу оказаться? — спрашиваю я.
— Где?
— Никогда больше не вози меня к бабочкам. Никогда.