Жизнь развернулась совсем другой стороной. Для нас обоих. Я никогда не понимала, насколько сильно мое стремление к независимости граничит со страхом сближения. Насколько одержима я была своей учебой. Вырванная из одной реальности другой и в итоге угодившая в больницу, я увидела наконец то, что почти потеряла. А Эван ждал. Иногда мне кажется, что расставание сделало нас сильнее. Только люди, которым предназначено быть вместе, могут пройти через то, через что прошли мы, и остаться вместе.
Лицо Эвана превращается в одну огромную улыбку, когда я вхожу в комнату. Я останавливаюсь, приседаю перед ним в шутливом реверансе и кружусь на месте, расправляя платье.
— Выглядите превосходно, мисс Армстронг.
Подойдя к нему, хватаю его за голубой галстук и притягиваю к себе.
— Также, как и вы, мистер Хайд.
Эван отстранился от меня и скользит по моей фигуре нарочито медленным взглядом. Зеленое платье облегает мою талию, собирается под грудью и шифоновой юбкой струится по коленям. Как и ожидалось, его взгляд поднимается к декольте.
— Пялишься на мою грудь? — интересуюсь я, хлопая его по руке.
— Нет, у тебя очень красивый кулон. — Он проводит рукой под подвеской в виде бабочки, пальцы легко скользят по моей коже, заставляя ее гореть, когда он приподнимает кулон.
— Да-да, какой-то проныра подарил мне его в баре.
Эван несильно ударяет меня под ребра.
— Эй!
Я пробегаю рукой по его предплечью, разглаживая свежую рубашку.
— Бедный Эван.
— Почему это?
— Всякий раз, как ты приезжаешь в этот дом, тебя заставляют надевать подходящую одежду.
— Вредная ты сегодня. Все из-за дня рождения… — Он шлепает меня по попе, наслаждаясь моими округлившимися от шока глазами. — Я привожу себя в порядок по особым случаям.
— Еще раз шлепнешь меня, и у тебя будут неприятности.
Мое лучшее из недовольных лиц не срабатывает, он смеется и сгребает меня в охапку, отрывая от пола.
— Мне не страшны неприятности, если ты рядом.
— Эти тебе не понравятся.
— Хорошо. Но мне нравится, когда ты меня прощаешь. И мы занимаемся чумовым сексом.
— Эван!
Он отступает и поправляет мое платье.
— Я не буду тебя целовать. Не стану портить безупречный макияж. В котором ты, кстати говоря, не нуждаешься.
Показав язык, я беру Эвана за руку.
— Готов?
— Если ты готова.
Мы подходим к застекленным дверям и попадаем на праздник. Серебряные и голубые воздушные шары украшают стены со вкусом, на который способны только воздушные шарики, и в самом центре, над столом, заваленным подарками, висят, сделанные из серебряных шариков цифры “2” и “1”. Я испускаю стон. Куча подарков. В противоположном конце комнаты примостился длинный стол с едой, напитками и бокалами, сгрудившимися в уголке. Мои родители машут нам из проема напротив, где мама встречает гостей. Огромная комната уже наполовину заполнена, и люди с любопытством осматриваются по сторонам. Я подготавливаю себя к шквалу поздравлений.
Врывается Эбби и едва не сбивает меня с ног в момент, когда я подхожу к двери. Она возвращает себе равновесие и целует меня в щеку.
— Упс! С Днем рождения, Несс!
— Я принесу нам выпить. Шампанского, само собой. — Эван приподнимает бровь в ответ на мое краснеющее лицо и идет через комнату к столу.
— Хорошо выглядишь, — говорит она.
Я кружусь на месте, также, как и перед Эваном чуть раньше.
— Спасибо. Джаред приедет?
— Они оба приедут. И угадай что. — Она заговорщически наклоняется вперед и до меня доносится знакомый цветочный запах ее духов. — Олли приведет свою девушку!
— Серьезно? — Я сканирую комнату взглядом.
— Они еще не приехали.
Я помню двадцать первый день рождения Джема — еще более важное событие, чем восемнадцатилетие в нашем доме — так что, должна была понять, что праздник станет в деревне событием огромного масштаба с включенным питанием. Эвана забавляло мое ворчание на тему того, что я бы предпочла тихий ужин в его обществе. До прошлого года, когда мой день рождения обернулся катастрофой.
— Как ты? — спрашивает Эбби, кивая головой на моих родителей.
— Они не упоминают о случившемся. Можно подумать, мне аппендикс удалили.
Когда она навестила меня в больнице в первый раз, Эбби винила себя, жалея, что не заставила меня пойти к врачу раньше. Я ответила, что она ведет себя глупо. Мы говорили о моем недомогании и о том, с чем мне довелось столкнуться, но обсуждать беременность я стеснялась. На смену первоначальному облегчению приходила грусть. Мы словно потеряли частичку нас.