— Нууу, спросишь, когда он вернётся из магазинчика. Пошёл за шампусиком и презиками. Закончились… Такой ненасытный мужчинка.
Ммм… Соскучился! Ощущение, что у него больше года секса не было!
Ай-яй-яй! Нельзя же так! — качает головой, расплываясь в жуткой улыбке, от которой блевать хочется, — Такому самцу нужная достойная самка… А ты со своими обязанностями, выходит, не справлялась, раз он решил меня вернуть. Потому что, лишь я знаю, как доставить мистеру
Картеру настоящее удовольствие!
''Не слушай её! Не слушай Эш! Прошууу!'' — затыкаю уши, перекрикиваю ужасные слова курицы собственными стонами отчаяния, а взор на окружающую действительность перекрываю жидкими слезами безнадёжности.
Блондинистое чмо радуется, страданиями побеждённой соперницы, наблюдая, как я медленно опускаюсь на мягкий ковёр, возле искусственного камина. На тот самый ковёр, на котором мы с Мэтом, практически каждый вечер, занимались неистовой любовью.
— Наивная дурочка! Неужели и правда думала, что у Мэта к тебе какое-то особенное отношение? Да он мне все рассказал… Его чувства к твоей личности — лишь мимолётное увлечение, на пару… с чувством вины!
Вроде бы, я слышала, что ты ему жизнь спасла. Молодец! Но ты дура тупая! Повелась на его смазливое личико, выдающиеся актёрские способности, бесконечные денежки… Я знаю его больше двух лет!
Девок у ненасытного ловеласа, как этажей в этом небоскрёбе! Мэт всего лишь испорченный глупый мальчишка! Вот только взрослый мальчишка. А характер после тридцати лет, как известно, уже трудно изменить. Так что, девочка, беги! Беги без оглядки, если не хочешь, дабы твоё нежное сердечко окончательно разбилось!
Не слушай… Не слушай! Не слушайййй!!!
Приказываю собственным ушам на время оглохнуть, разуму уйти в небытие, а телу — в пространстве раствориться!
Враньё!
Все враньё!
Непроизвольно перевожу взгляд на валяющиеся рядом с моими ногами белоснежные мужские трусы «Calvin Klein», которые мне, в порыве страсти, довольно часто приходилось сдирать с Мэта собственными руками, а на столике замечаю неопрятно брошенный золотой «Rolex», с которым мужчина практически никогда не расставался. И вдруг, неожиданно осознаю — слишком много совпадений! Внезапная командировка, полуголая девица, с который он состоял в интимных отношениях ранее, вино, одежда… И, бл*ть, кажется использованный презерватив под журнальным столиком.
Господи! Мэт… Ну как ты мог!!!? Ты же…скоро отцом станешь. Но похоже… никогда не узнаешь об этом!
Всё. С меня хватит!
Молча поднимаюсь, не обращая внимания на дальнейшую болтовню
Сильвии, бреду к шкафу в прихожей, хватаю дорожную сумку, сгребаю все свои вещи и собираюсь сваливать.
Навсегда.
— Пока, пока! — шипит змея белобрысая махая на прощанье, радуясь лёгкой победе, — Надеюсь, больше никогда не встретимся!
— Взаимно, шлюшка! — выдавливаю полушёпотом, открывая входную дверь, но тут же ударяюсь лбом о внезапно возникшую стену, пахнущую приятным, и таким родным запахом, с нотками корицы.
— Эмми! Божееее! Ты от куда…. — Мэт обхватывает меня обеими руками, притягивает к бурно вздымающейся груди, заключая в тёплые объятия, — Ничего себе! Вот так сюр…
Не успевает договорить. Грубо отталкиваю это лживое чудовище от своего тела, от своего сердца и от своего живота, в котором растет МОЙ ребёнок.
А затем… размахиваюсь, со всей силы награждая мощной пощёчиной, от которой его лицо мгновенно розовеет, а шея по инерции, чуть вправо проворачивается.
— Лживый, бездушный монстр!!! Как ты мог?? Думал, что не узнаю!?
Хватается за щеку, с недоумением глаза выпучивает:
— Ты что творишь? За что???
— Сам знаешь! — огрызаюсь, отталкиваю в бок, освобождая путь к вечной свободе.
— Куда ты!? — кричит, пытаясь догнать, но я уже в лифт забегаю.
— От тебя подальше! — выкрикиваю, отворачиваюсь, дабы сдержать слезы. Дабы уйти достойно. Сдержанно. Сильно.
— Ничего не поним… — двери лифта закрываются.
Теперь, можно и разрыдаться.
Переночую одну ночь на старой квартирке. А утром — куплю билет на какой-нибудь поезд и исчезну навсегда. Все как обычно. И почему уже не удивляюсь? Наверно просто привыкла… Смирилась. Приняла свою карму. Собственными руками забила десятисантиметровый острый гвоздь в собственное сердце.
Думай о ребёнке… Живи ради собственного малыша! И никогда не смей сдаваться!
Захожу в тёмный подъезд, поднимаюсь по ступенькам, волоча за собой сумку, в которую хоть что-то успела напихать. Дрожащими руками нахожу ключ. Вставляю в замок, как вдруг… чьи-то грубые, холодные руки неожиданно обхватывают за талию. Мощный толчок вперёд… и я прижата щекой к грязной, прогнившей двери.