Жалкие попытки выклянчить помощь прерываются противным лязгом металлической дверцы. Моё беспомощное тело без особой нежности кладут на что-то колючее и довольно-таки холодное. Слышу, тот же противный лязг, сопровождающийся клацаньем замка, а затем — слышу басистый голос бандюка:
— Можешь снять повязку.
Кое-как стягиваю вонючий мешок, в котором практически задохнулась от нехватки кислорода, и осматриваюсь, отказываясь верить тому, что вижу.
А вижу я большое тёмное помещение, обставленное какими-то ужасными клетками. В некоторых камерах с трудом наблюдаю человеческие силуэты, но пока не могу рассмотреть и понять, что вообще нах*р тут происходит из-за слабого освещения. Одно маленькое окошко — служит единым источником света в данном карцере смерти, а в самом подвале жутко холодно и жутко воняет. Если бы на мне не было верхней одежды — со временем превратилась бы в ледяную статую.
О Господи! Либо я в аду… либо в тюрьме строгого режима.
Пытаюсь внимательней оценить обстановку, взглядом выискивая хоть малейшую зацепку для побега, или какую-нибудь вещь, которую можно использовать для самообороны. Кроме грязного одеяла, ржавого ведра, соломы, на которой сижу — больше ничего не вижу.
— Эй… Ты что новенькая? — неожиданно слышу тихий женский голосок, раздавшийся откуда-то из тьмы.
— Эмм, наверно! — отвечаю, а сама руками впиваюсь в железные палки персональной клетки, которые трясу со всей силы, мечтая проломить решётку, надеясь, что эта клетка такая же ржавая, как и ведро, предназначенное для ''испражнений'', - А ты кто?
— Я Кристина! Нас тут четверо… было. Мэгги, Эллис и Мия еще. Мию забрали несколько часов назад.
— Забрали? Куда.
— Её продали. На одну ночь…
— Заразааа! В этот раз мерзавец Сэм просто превзошёл самого себя?
Видать не до оценила эту ублюдину со всех ракурсов! Подумать только… Выходит, помимо собачьих боёв, съемок гадкой порнухи, сукин сын ещё и девушками торгует?
— Да. Некоторых на одну ночь продаёт. А некоторых — навсегда.
— С*ка гнилая! Выродок бездушный! Ненавижу! Ненавижу! — кричу, рыдаю, решётку отчаянно пробить пытаюсь.
— Успокойся. От сюда не выбраться. Мы обречены… — в разговор встревает другая неизвестная девушка.
— И как вы сюда попали? — спрашиваю, пытаясь не поддаваться панике заранее.
— Нас с Мегги пригласили на вечеринку в честь Дня Рождения мудака, а
Эллис — пришла добровольно. Она денег должна нашему убл*дку. Гад подсадил бедную девочку на наркоту, в долг разумеется, теперь вот имеет с неё по полной. Кстати! Похоже Эллис ещё не пришла в сознание… Молчит. Вчера ей прилично досталось. До сих пор в отключке.
Присматриваюсь в самую дальнюю камеру, действительно замечая, некоторый силуэт, напоминающий человека, правда лежащего на полу.
— Какая же сволочь надменная! — повторяю ругательства уже как мантру, но все равно продолжаю удивляться безумным открытиям, узнавая в личности изверга что-то новое, ненормальное, пугающее до потери пульса.
— Тишеее! Если услышит, не поздоровится!
— Да плевать! Меня некому Завиру обещали.
— Как?? О нет… Тебе срочно нужно бежать! Этот Завир настоящий психопат невменяемый. Ещё хуже Сэма.
— Да кто может быть хуже Сэма? Разве что сам дьявол.
— Тихо! — Кристина забивается в угол клетки, и кажется накрывается одеялом, словно прячется.
А через секунду помещение озаряется яркой вспышкой света.
Знакомый щелчок, противный скрип ржавой двери, сопровождающийся торопливым топотом, и в карцере появляются двое: охранник, по имени, Джонни, держащий на руках нечто похожее на девушку, замотанную в серое окровавленное покрывало и психанутый маньяк Сэм, в классическом костюме, цвета марсала.
— Бляяя! Надо ж было так обколоться! Совсем крыша поехала у старого мудака! Товар мне весь изувечил! — Сэм брезгливо ступает по грязному полу, стараясь не испачкать изящные лаковые ботинки, — Давай, в клетку её, если не очухается к утру — знаешь, что делать!
— Слушаюсь, босс!
Здоровяк засовывает бесчувственную девушку в первую камеру, словно какое-то животное, приговорённое к утреннему забою. При включенном свете мне все же удаётся рассмотреть окружающую действительность получше: теперь я нисколько не сомневаюсь, что нахожусь в Богом забытом подвале, в котором находится около восьми клеток, вероятно в которых, когда-то держали собак, теперь же — засунули людей. В камерах нет ни матрасов, ни подушек, ни каких-либо еще удобств, кроме подранных одеял, да ржавых вёдер с фекалиями. В качестве матраца — острая солома.