Глава 10
Ощущаю пустоту внутри. Просто пустота. Пустота.
Эхом раздается в моей голове, исчезая в темноте черной дыры, что образовалась внутри моего тела под ребрами, заменяя все органы, сдавливая их. Трудно сделать глубокий вдох, потому что кости чувствуют напряжение и каждое движение отзывается колкостью, что расплывается по телу, вызывая озноб. И это не болезнь, не простуда, которую можно заглушить парой таблеток парацетамола. Это груз из-за принятого моего решения, против которого никак нельзя пойти. Тьма, что сжимает мое сердце в тиски, перекрывая доступ крови, дает легкое головокружение и затуманенный взгляд. Но все это лишь иллюзия, которую мой мозг стремительно выстраивает, давая выход эмоциям, хотя снаружи я и спокойна, словно снежная королева. Легкая улыбка давно спала с моих губ, а ветер уже совсем не вызывает мурашек на коже. Холод всегда мне был по душе(?) Или это просто лед, что образовался внутри, куда сильнее, чем легкий ветерок прохладной погоды. Тучи все еще в небе, но обещают в скором времени покинуть нас, давая проход теплому солнцу, что будет купать нас в своем сладком потоке частичек чистой радости. Но я слишком зациклена на своей пустоте, что разрасталась внутри, сдавливая и совершенно не давая мне покоя, когда я вглядывалась в древо, где уже сделала свой выбор, а теперь мирюсь с последствиями.
Еще час назад я радовалась победе нашей команды. Этим мягким касаниям тонких рук уже ставшей давно дорогой мне Лолиты. Улыбка Генриха и крепкие неловкие объятия, будто он совсем разучился обращаться с девушками, позабыв, каким он был обаятельным парнем, способным охмурить саму принцессу. Это все вызывало у меня улыбку, но лишь грустную, потому что сердце начинало пропускать удары, когда я начинала вспоминать произошедшее. Мне больно, и это не исправить. Не замазать в графическом редакторе, как неудачно появившийся прыщик. Не стереть стеркой дрожь руки, что так не нарочно испортила рисунок. И, наконец, не вырезать острым ножом, хотя и хотелось вскрыть свои ребра, чтобы выпустить всю тягучую пустоту наружу. Но этого не произойдет.
Вглядываюсь в новую горящую иконку на древе стихии огня и понимаю, что не совершила ошибку. И от этого становилось лишь больнее. Мне бы задуматься — а стоило ли оно того? Стоило. Слишком точный и резкий ответ, что я даю себе, причем совсем не понимаю — почему стоило? Но ощущаю всем телом, что так было нужно. Что это мой новый путь, и ничего с этим не сделать. Как бы глупо это не звучало, но я ощущаю эту игру как нечто большее, чем она, возможно, является на самом деле. Словно это не набор нулей и единиц, а другой мир, который имеет свое огромное значение для всех и каждого. Но, может, лишь я чувствую себя обязанной ему, отчего возлагаю такие непомерные надежды и создаю в голове неверные образы, потому и впадаю в неведение. Непонимание сути, а может я сделала огромное открытие, и мне стоило бы всем открыть глаза. Но правда в том, что ответа у меня не было. И вряд ли он будет. Я лишь продолжаю смотреть на панель, обдуваемая ветром в пустыне, которую уже давним давно поглотила тьма, делая землю неплодородной, пустой, а деревья выжигая, создавая из них безмолвных стражей, которые следят за тобой — хочешь ты того или нет. И сейчас я могла бы решить, что на меня действует эта атмосфера, этот магический газ, испускаемый самой темнотой, но у меня была защита. Подобные вещи давались на 40 уровне в сундуке, и все носили их, когда попадали сюда, но мне его отдала в самый последний момент Лолита — сняла с себя. Это был ее прощальный подарок.
— Лолита! — грозный голос разразил тишину. — Мы уходим! Хватит смотреть на нее. Она сделала свой выбор, а нас ждет наша семья. — его голос был словно хирургический скальпель, что резал мое сердце на тонкие кусочки, оставляя незаживающие порезы. Даже несмотря на то, что я знаю его совсем недолго, могла понять, что он не такой. Все, что он говорит — лишь последствие моего выбора и его эмоции, которые сложно сдержать даже такому сильному человеку, как Генрих.
Мы с Лолитой все еще стояли, крепко обнимая друг друга. Я поглаживала ее по мягким волосам, пока нашу идиллию не разрушил Генрих, поэтому нам пришлось разорвать объятия.
— Вы чего такие грустные? Словно прощаетесь. — он говорил это с улыбкой, даже не думая о том, что оказался чертовски прав. Я сразу увидела, что уголки губ Лоли дрогнули. Но она сдержала эмоции и подходящие комом слезы. — Вы чего? — все еще продолжал наш рыцарь, совсем не понимая картины происходящего. Огромный вопрос можно было прочитать в его взгляде, а еще наступающую тревогу, ведь никто и не думал начать отвечать ему. Лоли не хотела говорить за меня, а я просто-напросто боялась признаться в этом. Сказать очевидный факт, озвучить его своими губами, а потом принять реакцию. Мы мялись, а улыбка Генриха быстро увядала. — Девочки, это не смешно. Что произошло? — он подошел ближе к нам, начиная всматриваться в лицо Лоли, а когда увидел, что та уводит взгляд, тихонько шмыгая носом, вскинул брови и резко посмотрел на меня. — Это уже не смешно. Расскажите мне, пожалуйста. — я улыбнулась, но краешки губ быстро упали вниз, а глаза закрылись. Я вдохнула воздух, чтобы признаться в своем решении, но духу не хватало. И тут рука Генриха опустилась на мою, аккуратно сжимая и поглаживая большим пальцем по моим костяшкам. Я раскрыла глаза и увидела перед собой абсолютно близкого мне человека. Не могла молчать, не могла врать.
— Я иду по пути этеров. — хотела сказать я максимально звонко и уверенно, но голос предательски задрожал в конце, выдавая меня с потрохами. Неловко улыбаюсь, желая увидеть реакцию. Боюсь, но не опасаюсь. Мне казалось тогда, что он примет это как мой выбор, может, посмеётся, или предостережёт, но его реакция — это было самое неожиданное для меня в тот момент. Его рот приоткрылся в удивлении, а брови быстро опустились вниз. Он становился злым в мгновение времени. Резко сжав мою кисть, дочти до хруста, он с горящими глазами произнес. — Что, прости? Тебя по голове ударили? Или ты просто решила, что самая умная? — я ощущала огромную злобу, за которой скрывалась обида и горечь из-за моего решения. Он даже не отговаривал меня, а скорее ругал. Просто выпускал пар, видя по моему лицу, что я свое решение не изменю, хотя я и понимала, что в глубине души он жаждет, чтобы я передумала. Весь этот цирк — для понимания, для моего переосмысления, для того, чтобы я открыла глаза, но проблема в том, что я вижу очень ясно.
— Это мое решение, прости, и прими это, Генрих. — я положила свою руку на его, пытаясь успокоить его гнев, но он отбросил ее и резко отошел в сторону, хватаясь за голову. Лолита последовала его примеру и тоже отошла в сторонку, не желая влезать в разборки, лишь наблюдая. Могу ее понять — нам обеим тогда было страшно. Человек-кремень решил снять с себя оболочку тяжелого и непробиваемого камня, чтобы показать нам свою душу. В любой другой ситуации я порадовалась бы, ведь такие вещи делают нас ближе, но не могу радоваться, видя какую боль я причинила своими прихотями. Мне бы хотелось заплакать, но слез нет — лишь печаль, что комом скопилась в горле, не давая сказать и слова. Да и говорить совершенно было нечего — оправдания тут бесполезны.
— Ты не знаешь, какую ошибку совершила! Ты просто предала нас всех. Мы верили тебе, искренне помогали, а ты воткнула нам нож в спину. Как ты могла? — он кричал, тыкал в меня пальцем, потом отводил взгляд и хватался за голову, сжимая свои волосы. Я молчала, прикусив нижнюю губу. Человеку нужно было выпустить всю боль, а я давала ему эту возможность. — Ты просто чертова эгоистка! Для тебя все — а ты… — он взглянул в мои глаза, а я увидела его — полные боли и вопроса «за что?». Тяжело, внутри что-то разбилось на мелкие осколки. Я не могла подумать, что будет такая реакция на… игру. Но все глубже, намного глубже, и, как оказалось, не только для меня. Этот мир почти реален, и все что мы тут делаем — отражается на близких. Но решение принято — я не отступлю.