Стою тут, посреди парковки — среди ярких и дорогих машин, прекрасно устроенной местности красивыми деревьями, которые, казалось, цвели круглый год независимо от того был ли солнечный теплый день или же морозный снежный вечер. Стою и понимаю, что потерялась. И не на местности, а в себе. В страхе, в иллюзиях. В самообмане. Потерялась в темноте, откуда не знаю выхода. О чем я думала, когда надеялась на лучшую жизнь. Да, отрицала все, не думала, что все станет правдой, что буду не бояться просыпаться по утрам, не бояться в принципе. Но ощущая это, я втайне молилась, чтобы все продолжалось. Чтобы все было спокойно. Я начинала верить, что жизнь налаживается. Что со временем я смогу быть… счастливой. Но тут стоило объявиться моему мужу, и теперь я не смогу спать спокойно, зная, что он нашел меня. По моей же ошибке. Знала. Чувствовала, что не стоит, но сдалась под взглядом щенка, который так нагло применил ко мне Алекс.
От своих же мыслей невольно улыбнулась, когда появились воспоминания в голове. Но страх не проходил — он сидел внутри, аккуратно скребя когтями по стенам моей души. Под ребрами, заставляя мое сердце биться как сердце зайчика, который бежит от волка. Кусаю свою нижнюю губу из-за неприятных ощущений, что навалились на меня тяжелым грузом. И все еще стою в теплом свете фонарей, не зная куда мне податься.
— Милая? — слышу где-то вдалеке и резко разворачиваюсь, опуская руки, которыми обнимала себя. Не сразу, но понимаю, что это Алекс. Слава создателю, что он тут. Частичка света озарила мое сердце, и я улыбнулась широко, подбегая к нему.
— Где ты был? Я тебя искала… ты мне очень нужен! Случилось ужасное! — произношу я, оказавшись близко к нему, чуть не срываясь на объятия, потому как Алекс — человек, что помог мне. Спас меня… показал, какой я могу быть, и как мне стоит жить… ощущать себя. И я буду вечно благодарна ему за все это, потому как сейчас — он самый близкий для меня человек во всем черном свете. Улыбка не сходит с моего лица, но начинает меркнуть, когда я вижу слишком грустное лицо своего друга. И… что это? В отблеске света фонаря вижу слезинку, которая сверкнула, быстро скатываясь по его щеке.
— Что случилось? — произношу я, чуть нахмуривая брови. Не совсем понимаю происходящее… И мне это не нравилось.
— Думала, сможешь убежать от меня? — голос из темноты. Голос из ада.
Голос моего мужа. Он вышел из тени, приближаясь к нам, а я лишь успела взглянуть в лицо Алекса, глаза которого быстро наполнялись слезами.
— Прости меня… прости меня… Мне пришлось… прости… — бормочет он, начиная плакать. Но не приближается ко мне, а отходит в сторону, смахивая слезы своими длинными тонкими пальцами.
Мир рухнул. Рухнул. Все вокруг словно остановилось. Замедлилось в миллион раз, а я оставалась в сознании для понимания происходящего. Перед моими глазами разбилось то, что должно было всегда оставаться в самый трудный момент жизни. В самый ужасный, отвратительный, когда нет ничего, кроме тьмы вокруг, но произошедшее разрушило рамки всего. Вдребезги разрушался мир вокруг, осколки становились все меньше, пока по итогу не превращались в пыль. Пыль, которая забивала легкие, не давая дышать. Я утратила… надежду. Надежду на то, что в мире остались хорошие люди, надежду на то, что смогу скрыться, спастись, на то, что моя жизнь сможет стать лучше… Утратила надежду на саму жизнь. Потому что меня предал самый дорогой для меня человек. От этого хотелось рвать волосы, кричать, разбивать руки в кровь. Хотелось выпустить всю боль наружу, но я замерла. Как и замерло все вокруг. Я будто попала в свой самый худший кошмар. Кошмар, из которого не было выхода. Только это не сон, где тебе может сниться твое будущее, где все прекрасно и так, как хотелось бы тебе; твоя любовь, настоящая или давно ушедшая, но точно та, которую ты хотел увидеть; твои тайные желания, которые ты так хотел бы воплотить, но боялся и хотел справиться с этим…. Это гребанная жизнь. Жизнь. Настоящая жизнь. Не сказка, не девчачий роман, где все всегда хорошо. Это жестокая реальность, которая дает тебе надежду, а потом отбирает ее, успевая еще и по ребрам ударить. Вот что это. И ты не сможешь ущипнуть себя, чтобы проснуться. Твой организм не отреагирует на повышенное сердцебиение во время сна, заставляя тебя пробудиться. Никакого спасения. Лишь суровая правда. Мерзкая и подлая — как и само предательство. Кто бы мог подумать… что это произойдет со мной. Произойдет настолько ужасное событие, которое разрушит остатки моей души, делая из этого тела — лишь сосуд. Без чувств, без желаний, без… счастья. Оставляя лишь боль, темноту и страх. Они рвали меня на клочья как голодные псы, которым кинули кусок мяса. Они готовы были рвать друг друга на куски, но рвали меня — рвали на кусочки, на мелкие кусочки.
Предательство.
Мерзкое слово. Самое гнилое, что может совершить человек. Слабый человек, который боится за себя. Или просто желает получить все и сразу. А может ему просто важнее своя жизнь, чем близкого человека. Хотя, о чем я? Ты сам — всегда важнее, чем кто-либо — закон природы. Закон жизни. Либо ты — либо тебя. И на это раз съедят меня.
— За что… — произношу я дрожащим голосом, округляя глаза, все еще не до конца осознавая происходящее.
— Они угрожали моей карьере… моим творениям. Это все, что есть у меня… Прости меня… — произносит Алекс, почти через слово запинаясь и заливаясь слезами. Только они ложь. Такая же ложь, как и все слова его до этого злополучного дня. О помощи, которую хочет он мне дать, чтобы моя жизнь больше не стала адом. О его любви ко мне — как к самому близкому человеку, который всегда поддержит. О близости духовной. Все ложь. Все вранье. Он продал меня за свои платья. Он предал меня. Так легко и просто. Бросая все произошедшее в огонь. Бросая все признания поздней ночью со скалы. Забывая, как плакался мне, как находил поддержку и утешение, как благодарил меня за помощь, хотя благодарна должна была быть я. Все это наглая ложь. Ничего не значащая. Просто пустая трата времени. Пустые фантазии. Пустые мысли. Ненависть — начинала загораться в моем сердце синим огнем. Как я могла ему доверить свою жизнь, свои тайны. Как я могла вообще проводить время с этим человеком. И как я не опасалась ножа в спину.
Я должна была подумать об этом в самую первую очередь… Ведь я была чужой для него. Всегда чужой. И никогда на первом месте. Была другая. Всегда была другая. И это — его работа. Она для него все. Я могу понять это… попытаться понять… Но предавать. Так низко и подло… Не прощу. Никогда не прощу это ему. Не смогу — не заставите. Такое не прощают. Такое не забывают. С этой раной лишь живут, подтирая кровь, которая из нее сочится. А потом просто превращаются в камень, чтобы не было больно. И это мое будущее — камень. Я была бы рада иметь сейчас какой-то аппарат, что заморозит меня, давая забыть этот мир, исчезнуть ото всех. Но увы — у меня его не было. И все, что я могла бы сейчас сделать — просто сдаться. И надеяться на быструю смерть. Ненависть и боль, что комом стоит в горле, не должны дать мне быстро сдаться… Но есть ли смысл бороться за иллюзию в своей голове? За иллюзию лучшей жизни. За будущее, которого у меня никогда не будет.
Я потеряла все. Больше терять нечего.
Ребенок. Совсем не запланированный, но такой желанный. Я всегда украдкой мечтала о ребенке, у которого будет лучшая жизнь, чем у меня. Которого я смогу защитить несмотря ни на что, и которого я никогда бы не бросила. Это была моя заветная мечта, которой не было суждено исполниться. Его потеря должна была сломить меня как маленький прутик ломается в сильных руках под легким давлением. И я почти сломалась — почти сдалась, потому что не видела больше смысла жить… нет! Выживать! Какой был смысл выживать в доме с тираном, которого, как тебе всегда казалось, ты любишь всем сердцем, а на деле — лишь показываешь всю слабость характера, привязываясь как потерянный щенок. Лишь бы быть кому-то нужной, для кого-то важной. Но как бы я его не оправдывала, как бы я себя не уговаривала — этого не было никогда. Я сама себя загнала в угол.
Я помню, как мы познакомились с ним. Это была глубокая ночь зимнего месяца, когда снег медленно опускался с небес, словно танцуя по пути на землю. Луна сияла ярче всех фонарей — разбитых фонарей, которые стояли на улице бедного района, где я и находилась в то время. Уже успело пройти пара месяцев с того момента, как я смогла сбежать от отца, прихватив с собой лишь самое необходимое. Какая-то одежда, предметы личной гигиены и… фотография. Где мы с мамой были такие счастливые. Это папа нас фотографировал на один из моих дней рождения. Я тут еще совсем малютка — волосы кудрявые, зуба переднего нет, но зато улыбка во все оставшиеся белые. И мама… такая счастливая. Испекла торт, помню, как проснулась от услышанного запаха сладости и не могла больше оставаться в своей постели. Подскочила с кровати и побежала по лестнице вниз, прямо в пижаме — любимой, с зайчиками — и увидела маму, что доделывала сердечки на торте. Это был мой лучший день рождения — потому что мама рядом, папа рядом. И мир еще не превратился в худшую пародию себя.