слава Шепфа. Второй раз умирать больнее… Надеюсь, что все же не познаю такого
счастья.
Озария улетела почти сразу же, а я весело зашагала к главному входу, у
которого собиралась устроить небольшое представление, только не на потеху
публике, а для ее раскаяния. Конечно моей участи это не смягчит, но хоть
немного облегчит душу.
—Какая стена тебе нравится больше?—
Рассматривая мрамор с двух сторон от входа, спросила я у ангела и тот задумался,
хоть это и было шуткой.
—Эта,— указал на правую, которая
была более открыта для просмотра, да и вообще как-то больше внимание
привлекала. Идеальный вариант.
—Значит выбрали,— когда я шагнула к
ней, мужчина вздрогнул, видимо боясь, что я ее ломать буду, отчего я не могла
не улыбнуться. Кого он из меня делает?— Покажи имена павших.
От моих пальцев по стене пробежали фиолетовые искры и начали
формироваться в имена. Выбитые слова приобретали синий или красный цвет в
зависимости от расы. Здесь были не только погибшие, что были на нашей стороне,
но и те, что представляли армию Сатаны, ведь они тоже пали в бою, ведомые чужой
глупостью и яростью. Лишь одно имя было бесцветным и почти незаметным. Мое.
—Вульф, Виктор, Симф, Рондент, Хек,
Ним… Кроули,— палец остановился на одном имени и я не смогла сдержать горькой
улыбки.— Наимо,— и прозвучало это как горестный выдох.
Я больше никогда не услышу голоса друзей, никогда не смогу поговорить с
Наимо или хоть как-то исправить то, что произошло. Ведь теперь я знаю его
историю и винить его стало многим сложнее. Рондент… Тот из немногих, кто был
со мной добр, хоть и выполнял приказ, но все же. Я помню его взгляд, полный
неподдельного интереса и азарта. Хороший мужик был. А Ним, он ведь один из
стражей, что когда-то так часто вертелись рядом. Самый человечный из всех, кто
не был похож на типичного ангела. Братья В… Мои милые мальчики, лучшие
друзья. Симф. Хоть мы с ним последнее время не общались, но все еще дружили,
хоть уже и не так. Хек. Сильнейший из бывших смертных, такой немногословный и
от этого еще более сильный, до ужаса прямолинейный и иногда такой… И скользя
сейчас взглядом по именам, я все больше содрогалась, видя знакомые и боясь
увидеть еще хоть одно, но вот они закончились и я даже вздохнула с облегчением.
—Первый год от великой войны?—
Удивленный голос учителя вернул меня в мир и заставил наконец перестать
переживать все те ужасы один за другим.
—Идея не моя,— призналась я, криво
улыбнувшись уголками губ, когда ангел вдруг понял чья именно.— Эта стена станет
напоминанием о глупости и слабости бессмертных детей моих,— прозвучал из моей
груди насмешливый мужской голос, от которого тут же заболело горло, не
привыкшее к столь низкому баритону, отчего я разразилась удушливым кашлем. И
вот надо было вставить свои пять копеек!
—Это был… Шепфа?— Я лишь повела
плечиком, мол, кто знает, может просто у меня голос сломался.
—Ладно, ангелочек, все остальное
вечером,— уже собиралась уйти, но встретилась лицом к лицу сразу с толпой
бессмертных учащихся во главе с Люцифером, который сейчас сверлил меня хмурым
взглядом.— И тебе привет,— кивнула я и, обойдя брата и стараясь даже не
смотреть на него, прошла между мгновенно расступающимися учениками к месту, в
котором так хотела побывать все время, пока сидела в пустоте.
Плачущие девы были на острове, не связанном с нашим никакими мостами,
поэтому оставался единственный выход. Можно конечно призвать драконов, но лучше
все же пробежаться по материализованным ступенькам, которые я придумала там же,
ведь магию никто не забирал. Только крылья.
Честно, пару раз чуть не упала, но все же до пещеры добралась и она тут
же встретила меня прохладной сыростью, разливающейся по венам вместе с кровью и
неимоверной грустью, что накатила еще в первый раз.
—Однажды пришла женщина. И молилась
она о ком-то, о ком не должна была…— Повторила я слова Мими и подошла ближе к
бассейну, чувствуя, как глаза начинает щипать от сдерживаемых слез.— Кто бы
знал, что молился здесь мужчина…
Я опустила руку в прохладную соленую жидкость и увидела свое отражение в
ней. Глаза, налившиеся кровью, уже стекающей одинокой струйкой по щеке, стали
снова зелеными и будто потеряли живой блик.
Шепфа рассказал мне историю. Когда-то давно, когда еще Геральд, Наимо и
Мальбонте были детьми, были две девушки, подруги— Миранда и Тенебрис. Тенебрис
была удивительно сильной и талантливой, но какой-то холодной и отчужденной. Ее
будто ничего не интересовало и не могло тронуть, будто ее сердце было таким же
каменным, как и магия, которой она обладала. А Миранда была другой, доброй,
нежной и очень ранимой. Именно поэтому девушки дружили, но все оказалось на
много сложнее. Да, Наимо по-настоящему полюбил Тенебрис, но та не отвечала
взаимностью, всю жизнь любила одного ангела и скрывала это, пока случайно не
встретилась с ним в школе. Это был Лучет. Уже тогда было понятно, что они
взаимно влюблены, хоть и скрывались, но Тенебрис стала женой Сатаны и родила
ему сына.
Миранда же была обещана Геральду. Нет, демон ее не любил, но она его…
По крайней мере, так думали все, на самом же деле девушка узнала о странной
силе жениха и о том, что за тайну он хранил. Тенебрис отговаривала подругу от
ужасной затеи, призывала к разуму, но тщетно. Девушка продала информацию
Серафиму за нечто ценное, что так и не получило. Один Шепфа знает, как об этом
узнал Гариус, но думать и ждать оправданий он не стал, убил предательницу сразу
же, чтобы защитить не только своего сына, но и любимого племянника, который
появился так не вовремя. И все это произошло в один день с памятным инцидентом с
Сатаной, который случился всего за пару часов до этого.
Даже гадать не стоит, что то был не Наимо, а Миранда, поменявшаяся с ним
телами, а демон в это время спал. И оправдываться он, конечно же, не стал.
Гордость не позволила, да и не поверили бы. Наимо заметил изменения в своей
жене и понял, что она беременна от Лучета. Им не суждено было быть вместе и все
это понимали, поэтому Наимо принял единственное верное решение, приговорив
Тенебрис к заключению в цитадели, где она могла быть рядом с возлюбленным.
Поняла она это, или нет, это уже не знает никто, но факт остается фактом, не
все то зло, что им заклеймено и не все то добро, что светит над миром.
—И молился он… Обо мне,— алая
капля смешалась с прозрачной гладью воды, окрашивая всю ее ярким бордовым цветом.
Наимо верил, что мое появление сможет изменить этот мир, что я должна
появиться и стать счастьем его возлюбленной. Он желал ей его, даже если и с
другим мужчиной, даже в другой семье… Вот она, истина.
—А ты оказался более человечным,
чем я думала,— усмехнулась я, стирая со щек кровавые слезы и отходя от
бассейна.
Статуи перестали плакать, а вода снова стала прозрачной и уже не
соленой, а кристально чистой и будто светящейся изнутри. Теперь она несет
спасение и покой, а не горечь потери, что пролилась с первой слезой Сатаны.
Когда я вышла, был уже вечер, а значит, что остался последний штрих моих
извинений перед этим миром. Вернувшись на остров школы, поднялась на свое
любимое место, самую высокую точку и посмотрела вниз. Так много людей собрать
умудрился? Похвально, но немного пугает, что все их взгляды прикованы к моей
хрупкой фигурке.
Позади опустилось четверо морских драконов во главе с тем, что когда-то
наградил острова водопадами, озерами и реками, справа встал Лой и взревел