первым, за ним последовали и остальные, привлекая к себе внимание. Это не было
похоже на гром, скорее… Плач драконов.
—Бессмертные дарят людям очищающий
дождь,— мой голос звучал тихо, но я точно знала, что каждый слышит его внутри
себя.— А мир дарит вам этот.
Я сделала шаг назад, скрываясь в
плотном молочном облаке, что навис над зданием школы и темнел с каждой
секундой. На траве зашуршали первые капли, сливаясь с плавной мелодией,
срывающейся с моих губ вместе с песней. Эта влага не дарила покоя и освобождения,
не очищала мысли от скверны, она возвращала боль, доставала ее из самых глубин
сознания и заставляла переживать все самые страшные моменты снова и снова.
Самая лучшая терапия— это опустошение. Если они все снова переживут тот ужас,
дадут волю чувствам, забудут хоть на миг, что они “сильные
бессмертные”, которые не могут плакать, то станет многим легче.
Это не ваша боль, не ваш страх, злость и отчаяние, все это чувствовали
они. Те, кого уже нет с нами. Те, кого к перерождению проводил сам Шепфа. Это
был мой каприз, признаю и стоил он мне очень дорого.
Песня затихла, как и дождь, оставляя после себя запах озона и покоя,
отчего я лишь улыбнулась и, поблагодарив драконов за помощь, двинулась к своей
комнате, в которой собиралась посидеть в
одиночестве. Иронично. Так от него бежала, чтобы все равно придти в объятия. И
если раньше кто-то обязательно приходил и нарушал тишину, к которой я так
стремилась, то сейчас, в момент, когда я больше всего не хотела быть одна…
Никто не придет.
Проходя мимо бессмертных, я смотрела в их влажные от слез глаза и
улыбалась, а они меня будто не видели, просто наслаждались покоем, что им
подарил дождь. Теперь все изменится, ведь не зря Шепфа решил сделать отсчет от
этого момента. Уверена, что цифра будет меняться, обозначая года, чтобы даже в
поднебесной время было не столь эфемерным. Все не вечно.
Погрузившись в свои мысли, не заметила и врезалась в чью-то спину,
владельца которой я тут же определила по искрящемуся синим оперению. Геральд…
Почему он вдруг стал таким раздражительно-холодным? Даже для него это не
нормально.
—Понравилось?— Идиотский вопрос
вышел сам собой, за что я несколько раз мысленно ударила себя по губам, но все
же улыбнулась, переводя все в шутку.
Мужчина скривился, будто видел перед собой что-то омерзительное и,
обойдя меня большим кругом, двинулся куда-то вглубь школы. Я даже растерялась,
не зная, как на это реагировать. Обидно. И очень странно. Его энергия
изменилась… Не пойму как именно, почти незаметно, но все же от этого что-то кололо
внутри, предупреждая об опасности и просто вопя о том, что это нельзя
игнорировать.
—Он изменился с того дня,—
прозвучал слегка насмешливый голос почти над моим ухом, отчего я отпрянула и
столкнулась взглядом с Люцифером.— Привет, сестренка.
—Привет,— поздоровалась я в ответ и
улыбнулась наигранно-вежливо, что сразу же было замечено и оценено, но не так,
как должно было.— А что именно изменилось?— Решила перевести тему в безопасное
русло, когда внутри зрачков брата начали вспыхивать алые молнии, которые мне
итак в кошмарах снились одно время.
—Он ведь убил собственного брата,—
сердце сделало прощальный “тудум” и ушло куда-то в пятки, да там и
затихло, даже не сигнализируя о своем присутствии. Значит вот так судьба
повернулась…— Сейчас на троне Винчесто, меня признали непригодным. Все ждут,
когда Геральд станет новым истинным Сатаной, но он все отнекивается,— на мою
удивленно приподнятую бровь, демону пришлось пояснять.— Многие видели их битву
и утверждают, что дух Геральда— Бернир— коса первого Сатаны,— догадалась уже.—
А насчет изменений… Он стал раздражительным, даже агрессивным, почти не
контролирует ни силу, ни энергию, ни собственные слова.
—В общем и целом стал таким же,
каким был твой папа,— демон скривился, как от увесистой пощечины и кажется
хотел сплюнуть. Ах да…
Думаю, я никогда не пойму, почему Наимо собирался обречь сына на
смерть… Единственное, чего в этой истории не знает никто, наверно, даже он
сам. Даже Шепфа.
—Прости,— тут же извинилась я и,
обойдя брата кругом, поспешила скрыться в жилом крыле, мечтая поскорее убраться
подальше от этого горького взгляда.
Ну вот и кто меня за язык тянул? Люци ведь теперь по сути сирота. Я
знаю, какого это, но… У меня есть родители, как оказалось. Да, отец часто бил
его “в воспитательных целях”, только вот он все равно был. Я забрала
у него мать своим появлением. Интересно, он думал об этом? Уверена, что да.
Я бегом влетела в комнату и, закрыв за собой дверь, стекла на пол и
только сейчас заметила, что помимо меня тут еще две девушки, которых я не сразу
заметила. То есть даже вот так? Меня выселили?
—Я на две минутки, только
спрячусь,— объяснила причину своего появления, делая вид, что кого-то очень
боюсь.
Незаметно скользнула взглядом по комнате. Ковра нет, картин нет, никаких
моих вещей вообще, даже энергии не осталось. Моих вещей тут точно нет, так что
нужно мотать.
—Ты ведь Либерия, о которой все
говорят?— Ко мне подошла какая-то девушка-демон и протянула руку, предлагая
помочь встать, от чего я не отказалась, лишь удивившись такому ее порыву.
—Может быть,— немного нервно
усмехнулась я, принимая вертикальное положение и отряхивая итак чистое платье.
—Ты спасла моего отца, спасибо,—
девушка кивнула и натянуто улыбнулась, а в глазах скользнула горечь. Он все же
не выжил?
—Ты дочка Мароу?— Догадалась я, и
девушка кивнула.
Из-за всех этих заклинаний, теперь я знаю имя и внешность каждого, кто
участвовал в этой бойне. Всех мертвых и всех живых, о которых плачут и о
здоровье которых молятся даже темные. И здесь был второй вариант. Шепфа, это
такое наказание? Чтобы я всех помнила, все знала и не могла забыть? Чтобы
мучилась от этих воспоминаний?
—И убила моего,— вклинилась другая
девушка-ангел, подходя ближе к нам, отчего я захотела сбежать.— Но спасла
брата.
—Винро и Марк,— понятливо кивнула я
и обе бессмертные улыбнулись, а в глазах блеснули слезы.
Они были рады, что я помню имена их родных, но в то же время злились на
то, что я сделала. Знали бы эти девочки, что я никого не спасала. Все это было
чистейшей случайностью, я просто шла по головам и совершенно не различала кто
друг, а кто враг.
—И спасибо за дождь,— они обе
склонили головы в почтительном поклоне, на что я лишь улыбнулась и поспешила
сбежать.
Очень странно. Больше меня пугает то, что нашлись все же бессмертные,
что не обвиняют меня во грехе. Может это так дождь повлиял? Не думаю, что на
всех, но куда уж мне. Кстати, а куда? Батюшки святые, в прямом смысле, мне на
улице ночевать что ли? Рискнуть что ли пойти к Мими и Нати? Или не стоит?
Мамона то я спасла, батюшку его, причем совершенно осознанно, убить не должна,
по идее.
Но вместо этого ноги принесли меня к комнате Геральда. Не иначе, как
Шепфа постарался! Хотела бы я ему рассказать, что Сатана не такой уж и плохой,
что Миранда оказалась настоящим злом, рассказать, как все было на самом деле,
но меня точно за это по головке не погладят, если не хуже, а раньше времени
обратно как-то не хочется! Пока что, по крайней мере.
После короткого стука дверь открылась не сразу, владелец комнаты
выглядел немного бледно, даже при сероватом оттенке кожи синем отсвете от глаз.