– Думаю, всем нам будет удобнее, если ты поживешь у своего отца, пока мы устраиваем наши дела.
– Нет! – Это слово вылетело подобно пуле.
Он не хотел лишаться своей вновь обретенной супруги. К нему пришло ясное осознание, что он желал Фиби гораздо больше, чем любую другую женщину из тех, с кем когда-либо встречался. Она должна принадлежать только ему – от макушки до пальцев ног.
– Я не вижу причин расторгать наш брак.
– Но ведь…
– Ты обеспечила нашу семью детьми, которых иначе не было бы, – перебил он. – И мы продолжим наши отношения с того момента, на котором они прервались.
Фиби взирала на него в ошеломлении. А в нем лишь усиливалось ощущение правильности собственной позиции. Фиби была его женой и таковой должна оставаться.
– Меня не волнуют твои прежние связи. Твоих детей я признаю своими и буду любить их, как родных. Если не ошибаюсь, этот дом мы приобрели около восьми лет назад?
Она кивнула.
– Он не является родовым имением, то есть неотчуждаемым имуществом… У меня тоже имеется недвижимость, которой также можно свободно распоряжаться. Так что деньги не проблема. Мы сможем устроить в жизни всех троих. – Гриффин прищурился. – С принятием в дворянское сословие, возможно, возникнут затруднения. Каков у тебя опыт общения?
– С кем? – не поняла Фиби.
– С представителями высшего света, – пояснил Гриффин.
Ее губы слегка скривились.
– Никогда не участвовала в их суетной жизни. У меня есть семья и подруги.
– Ты не вращаешься в высшем свете? – удивился он. – Но ведь ради этого ты и вышла за меня.
– Ошибаешься, – возразила она. – Ради этого тебя купил мой отец, но я его сильно разочаровала. Я не смогла бы стать своей в аристократическом обществе, да и не хотела этого.
– Фиби, – как можно мягче произнес Гриффин, – хочешь ты того или нет, но ты являешься леди Берри.
Она пожала плечами.
– Тех, кто мне дорог, это ничуть не интересует. И пожалуйста, не величай меня этим титулом. После четырнадцатилетней разлуки я не считаю себя твоей женой.
Гриффин перенес вес тела на другую ногу. Он уже не пытался скрывать боль.
– Так что случилось с твоей ногой? – спросила Фиби. – Акула укусила? Или получил ранение в бою? Вижу, ты испытываешь немалые страдания. Со временем твое состояние, надеюсь, улучшится?
– Нога-то у меня в целости, вот только бедро было порезано саблей, и рана воспалилась. Но день ото дня нога приходит в норму.
Фиби тоже шевельнулась в кресле, словно испытывая боль из сочувствия к нему.
– Я благодарна тебе за снисхождение к моим детям, но я все равно не хочу быть твоей женой. – Она сказала это тихо, но твердо, как будто решение насчет их брака зависело исключительно от нее. – И этот дом купил не ты, а я, – добавила она. – Мой отец оставил мне приличное состояние. Ты сможешь легко убедиться, что я не прикасалась к тем деньгам, которые мистер Петтигру клал на мой счет.
В третий раз за сегодняшний день Гриффин осознал скудность своего лексикона. Да и что может сказать мужчина, узнав, что его жена многие годы ничего от него не принимала? Что она не только отвергала его финансовую поддержку, но и вообще не нуждалась в нем? Пронзившее его чувство обжигало, точно струя расплавленного свинца, от него перехватывало дыхание.
– Но почему? – вымолвил он.
Взгляд Фиби ни в коей мере не был извиняющимся.
– Потому что я не желала жить на средства, добытые грабежом.
– В таком случае тебе приятно будет услышать, что моя пиратская добыча давно уже растрачена. То, что я имею сейчас, частично заработано каперством (а это отнюдь не пиратство), но по большей части является доходами от импортно-экспортных перевозок.
– Не важно… Я не хочу быть женой пирата.
Гриффин резко поднялся с кресла.
– Поздно спохватилась, моя дорогая Поппи.
– Меня зовут Фиби! – напомнила она.
Он приблизился, нависнув над ней.
– Ах да, я забыл.
Фиби запрокинула голову, глядя на мужа, однако в ее глазах не было ни капли страха. Хотя последний десяток лет здоровые мужики буквально трепетали в его присутствии. Заметив его татуировку, они готовы были обмочиться в свои бриджи.
Но с Фиби, его женой, ничего подобного не происходило.
– Отойди! – потребовала она. – Меня ты не запугаешь!
– Похоже, что так.
Его кровь чуть ли не бурлила от возбуждения. Быстрым движением он подхватил Фиби на руки и опрокинул на кровать – так, что та не успела и ахнуть.
– Прекрати немедленно! – Фиби уперлась ладонями ему в грудь и попыталась оттолкнуть.
От нее пахло розами, увлажненными летним дождем, – исконно британский аромат, который Гриффин успел подзабыть. Опершись на локти, помещенные по обе стороны от головы Фиби, и глядя сверху вниз на ее негодующее лицо, он отчеканил: