Это гнездышко совсем не походило на то, где вырос он сам, – загородное поместье виконта, ни на секунду не забывающего о своем месте в аристократической иерархии.
Однако такой дом определенно предназначен для проживания целого семейства, а не одинокой дамы. Хотя размер жилища ведь еще ни о чем не свидетельствует. Быть может, вместе с Поппи живут ее ближайшие родственники? Насколько помнил Гриффин, у нее имелось множество братьев и сестер. Купеческие семьи, как правило, весьма большие.
Из-за кареты меж тем появился Акула, держа в руках намеренно оставленную Гриффином трость.
– Не прикажете ли кликнуть слуг, чтобы они внесли вас в дом?
Гриффин метнул в его сторону недовольный взгляд.
– Помолчи!
Неужели Акула думает, что он не способен подняться к дверям самостоятельно, без какой-либо опоры? Вообще его трость была довольно элегантной, изготовленной из красного дерева, с рубином в рукоятке и скрывающей внутри себя острый клинок, однако выглядела она слишком уж по-стариковски.
«Излишняя гордость ведет к падению», – напомнил себе Гриффин и поковылял к дверям. Что верно, то верно – гордости у него хоть отбавляй. Он рыскал по свету, пиратствуя и вкладывая добычу в легальную коммерцию, и, как ни удивительно, его промысел действительно приносил деньги. Оказалось, состояние можно делать и на лесоматериале, и на специях, и на любом другом грузе – на всем, что они с Джеймсом брались перевозить в различные уголки мира.
Но потом один ловкий мерзавец едва не перерезал кузену горло, а его самого ранил в бедро. После чего Джеймс осознал, что по-прежнему любит свою жену, и решил вернуться в Англию. К Гриффину подобное соображение не могло иметь отношения, поскольку со своей супругой он был знаком всего лишь один день. Однако он понимал, что покалеченный пират обречен на скорую смерть, и этот довод сыграл немалую роль.
Но вообще Гриффин вернулся, потому что не видел дальнейших перспектив. Он обошел под парусами весь мир, в восемь или девять раз увеличил свое состояние. Чего еще ждать, кроме переселения в могилу?
Как только Гриффин приблизился к ступеням крыльца, двери внезапно распахнулись. Он поспешил выпрямиться, ожидая появления дворецкого, однако темный проем так и остался пустым.
Приподняв бровь, Гриффин взглянул на Акулу. Среди раскинувшегося вокруг сонного зеленого ландшафта тот выглядел так же нелепо, как мастиф на чаепитии.
– Лучше не входить, – проговорил Акула. – Возможно, засада.
Гриффин лишь хмыкнул и продолжил подниматься. Если состояние его ноги не улучшится, он, чего доброго, кого-нибудь прибьет, чтобы дать выход своей досаде.
В прихожей никого не оказалось. Помещение было просторным и изысканным, с мраморной, изгибающейся влево лестницей, ведущей вверх. Не так уж и плохо. Но где, черт возьми, прислуга?
Позади вдруг послышался шорох. И поскольку они не так давно вернулись с морей, чтобы у них успели притупиться рефлексы, Акула тотчас выхватил кинжал и прижался спиной к стене, а Гриффин захлопнул дверь и потянул из трости клинок.
Но как оказалось, за дверью, сидя на корточках, притаился совсем небольшой мальчуган с деревянным мечом в руке и черной повязкой на глазу. Такой вот юный пират… Открытый глаз которого был широко распахнут, а грудь вздымалась и опадала в учащенном дыхании.
За эти четырнадцать лет Гриффин практически не встречался со столь малыми детьми. Некоторое время он ошеломленно глазел на мальчишку, но потом, спохватившись, рявкнул:
– Ради бога, Акула, убери кинжал!
Мальчуган, которому было лет пять-шесть, несомненно, сильно испугался. Но он тем не менее плотно сжал губы и поднялся на ноги. Его коленки были ободраны и испачканы, но происхождение, судя по всему, он имел достаточно благородное.
Гриффин уже собирался поприветствовать мальчика на морской манер, но тот его опередил:
– Мама не хочет вас видеть!
– Но мы ведь пираты, – сказал Гриффин, сдерживая улыбку. – Они должны ей нравиться, раз уж у нее такой сын.
Мальчишка стал осторожно сдвигаться вправо, очевидно, намереваясь удрать.
Гриффин подал знак Акуле, который шагнул ближе, но отважный малыш уже остановился.
– Где ваш дворецкий? – поинтересовался Гриффин.
– У нас его нет, – ответил мальчуган. – Он нам не нужен, потому что нам не наносят визиты, к нам приходят только друзья. – Паренек слегка прищурился. – Вы нам не друзья, поэтому вам тут делать нечего.