Подхожу почти к самой кромке воды, небольшие волны накатывают на берег, разрезая тишину всплесками. Снимаю шлепки и подхожу еще ближе к воде, так, что волны начинают щекотать мне ноги. Вода прохладная, отчего каждое соприкосновение с волной, будоражит и возбуждает меня, я наполняюсь какой-то неведомой энергией, и кажется, что я могу свернуть горы.
Прикрываю глаза и прислушиваюсь к своим ощущениям. Ветер легонько треплет мои волосы, волны омывают ноги, ночной воздух окутывает свежестью. Окружающая обстановка успокаивает и убаюкивает, я уношусь в другое измерение, где есть только я и мои чувства. И в нём нет лжи, нет болезни, нет душевной боли. В нем есть свобода и умиротворение.
Какая-то ночная птица издает громкий крик, заставляя меня открыть глаза. Чувствую, что начинаю замерзать, поэтому беру шлепки и направляюсь к коттеджу.
Засыпаю сразу же, как только оказываюсь в кровати — ночная медитация у озера благоприятно повлияла на меня. Но толком выспаться у меня не получается, так как вскоре сквозь сон слышу стук в дверь. Открываю глаза и прислушиваюсь — вдруг показалось или приснилось. Но нет, не приснилось, так как стук повторяется. Бросаю взгляд на храпящего Колю, потом нехотя поднимаюсь с кровати и иду к двери. В комнате темно, поэтому, когда открываю дверь, щурюсь от яркого света, который проникает из коридора. На пороге стоит Маша, вид у неё взволнованный. Мой сон как рукой снимает.
— Что случилась? — спрашиваю у подруги.
— У Ани температура поднялась, 39 уже.
— Ого. А от чего?
— Не знаю, может вирус какой цепанула на площадке. У меня лекарств с собой нет, а Сева дрыхнет, что мне его не добудиться. Можешь с Аней посидеть, пока я до аптеки доеду? — Маша смотрит на меня умоляюще.
— Ты уверена, что сможешь сейчас найти работающую аптеку? — уточняю я, посмотрев на часы, лежащие на комоде.
— Не уверена, но я поищу, — вид у Маши такой, что она вот-вот заплачет.
— Так, успокойся. В аптеку поеду я, думаю, что Ане ты нужнее, чем я, — говорю спокойно, но твердо. — Сейчас переоденусь и зайду к тебе за списком.
— Вик, я не знаю, есть ли тут аптеки поблизости, — Маша смотрит на меня умоляюще и виновато, одновременно.
— Разберусь, — говорю и возвращаюсь в комнату.
Быстро переодеваюсь, беру ключи от машины, забираю у Маши список с лекарствами и выхожу на парковку перед нашим коттеджем. И как только я оказываюсь на улице, осознаю, что в эту ночь спать не будем не только мы с Машей, но и еще кое-кто. А точнее — Марат. Его внедорожник припаркован так, что наша с Колей машина оказывается запертой. Понимаю, что придется идти и будить Марата, чего мне делать совершенно не хочется. Поэтому, решаю еще раз обойти парковку, в надежде, что мне удастся найти какую-нибудь лазейку, чтобы выехать самостоятельно. Но мои попытки оказываются тщетными, и я понимаю, что без помощи Марата точно на обойтись. Возвращаюсь в дом и на цыпочках подхожу к двери его комнаты.
Прежде, чем постучать, делаю глубокий вдох. Тихонько стучу и жду. Из-за закрытой двери не доносится ни одного звука. Видимо, сон у Марата достаточно крепкий, или мой стук слишком тихий. Предпринимаю еще одну попытку, только в этот раз стучу уже более уверенно и громко.
Наконец, дверь распахивается — на пороге стоит заспанный Марат. Испытываю неловкость, так как теперья́изучаю его обнаженный торс, который, словно магнит притягивает мой взгляд. Сдерживаюсь из последних сил, чтобы не опустить взгляд еще ниже. Щеки мои, наверное, пунцовые.
— Вика? Который час? — Удивлённо спрашивает Марат.
— Почти пять утра. Прости, что разбудила, — пожимаю плечами и закусываю нижнюю губу.
— Что-то случилось? — он выходит в коридор.
— Да, — делаю осторожный шаг назад. — Мне нужно срочно в аптеку — у Ани температура. А твоя машина стоит крайней, и я не могу выехать.
— Конечно. Подожди пару минут, — Марат мгновенно просыпается, — сейчас оденусь и съездим.
— Да я одна справлюсь, — начинаю мямлить, — ты, наверное, спал…
— Вика, в такое время не безопасно девушкам одним ездить по неизвестной местности. Согласна? — пристально смотрит на меня.
— Да,… конечно, — говорю немного порывисто. Мне хочется побыстрее закончить наш разговор и отпустить Марата одеваться. И спешка моя, как это не ужасно, связана не с тем, что в соседней комнате лежит больной ребенок. А связана она с тем, что мне тяжело находиться рядом с полуобнаженным Маратом и заставлять себя смотреть ему в глаза, а не на его крепкий торс. — Я тогда на улице тебя жду.