— Викуля, — папа останавливается на пороге, — там кто-то стучит, кажется. Выйдешь посмотришь?
— Стучит? Я не слышала.
— Может показалось, — папа пожимает плечами, — но я отчетливо слышал.
— Садись за стол, а я проверю, — жду, пока папа присядет на стул и выхожу во двор. За забором и правда кто-то стоит.
— Добрый вечер, — здоровается незваный гость, а мои брови удивленно приподнимаются. Незваным гостем оказывается Марат.
— Ты что тут делаешь? — спрашиваю я, вместо того, чтобы поздороваться.
— Сестра в гости позвала, вот и приехал проведать родные пенаты. Вышел прогуляться, а тут — твоя машина. Вот решил, зайти поздороваться.
Стоим и смотрим друг на друга. Признаюсь, что я рада этому внезапному визиту Марата.
— Мы ужинать собираемся. Зайдешь? — говорю я, наконец, переборов удивление.
— Не помешаю?
— Не, конечно. Мы с папой вдвоем. Коля в командировке, — отступаю в сторону, давая Марату возможность пройти во двор.
Он заходит и оглядывается по сторонам.
— Все так изменилось, с тех пор, когда я был здесь последний раз, — поворачивается ко мне.
— Просто мы не успели пока еще все в порядок привести, — пожимаю плечами. — Мы только сегодня приехали. Вот завтра покошу траву, приберусь во дворе и все будет как раньше.
— Сама косить будешь?
— Сама, больше некому. Папа болеет, — объясняю я, — сил у него на это уже нет. Стас не приезжает, а Коля, — машу рукой.
— Ясно.
— Папа, смотри, кто к нам пришел, — говорю я, когда мы заходим на кухню.
Папа смотрит какое-то время на нас, а потом, поняв, кто перед ним стоит, поднимается и идет Марату навстречу:
— Марат, — протягивает руку, — тебя и не узнать. Сколько лет, сколько зим.
— Здравствуйте, дядя Юра. Рад вас видеть, — Марат протягивает свою руку.
— Папа, Марат ужинает сегодня с нами, — я ставлю на стол дополнительный набор посуды. — Давайте садиться, а то все остынет.
Папа засыпает Марата вопросами о его жизни и работе. Я тоже с интересом слушаю и узнаю много нового о нем. Марат рассказывает о том, как бросил институт и пошел служить в армию. А после того, как демобилизовался, решил снова начать учиться и закончил ВУЗ заочно. Начинал работать во Владивостоке, где организовал небольшой бизнес — поставка оборудования в больницы и медицинские центры. А пару лет назад вернулся в Питер, где пытается наладить новую жизнь и бизнес.
— Так, молодёжь, я спать, — говорит папа, когда время приближается к десяти. Вид у него уставший. Хоть он и пытается бодриться, я понимаю, что такие посиделки для него уже утомительны. — Марат, рад был тебя видеть. Приходи к нам еще. И Вике веселее будет, а то сидит тут со стариком.
— Папа, — качаю головой.
— Обязательно приду, дядя Юра. До свидания, — Марат пожимает протянутую руку.
— Чай будешь? — спрашиваю, когда папа уходит и в комнате повисает пауза. Странно, что мы только что беззаботно общались, а, оставшись вдвоем, я начинаю смущаться.
— Нет, спасибо. Я пойду. Уже поздно, и ты устала.
— Я провожу, — не спорю я и мы выходим из дома.
Марат уходит, я прибираюсь на кухне и иду к себе в спальню. Несмотря на усталость, мне долго не удается уснуть. В голове вихрем начинают носиться воспоминания из прошлого, когда была жива мама, а я была маленькой беззаботной девочкой. И мы со Стасом дрались подушками, вместе хулиганили, но никогда не обижали друг друга всерьез.
Где те счастливые времена? Где та каменная стена покоя и безопасности, которой окружали нас родители? С тех пор, как я вышла замуж за Колю, я никогда не чувствовала себя защищённой. Коля быстро стал вести себя со мной потребительски, а жаловаться родителям, чтобы найти у них поддержки, я не осмеливалась.
И вот сейчас, лёжа в темной комнате родительского дома, я с сожалением осознаю, что никогда в моей жизни не будет человека, рядом с которым можно быть беззащитной. Человека, который подаст руку, если ты оступишься. Человека, который подхватит, не позволив упасть.
Коля слишком амбициозный и даже ради Ульяны он не откажется от своих интересов. А так как наши с ним интересы лежат в разных плоскостях, соответственно и поддержки от него ждать глупо. Стас давно опустился и не может за себя нести ответственность, не говоря про других. Папа — единственный настоящий мужчина в моей жизни, но и он уже не может подставить мне плечо, как раньше. Теперь я, чаще всего, подставляю ему плечо. И я — единственная опора в его жизни.