Смотрю и замираю — на лестничной площадке стоит Марат.
«Я точно сошла с ума», — проносится в голове, так как Марат никак не может быть сейчас здесь. Он вообще не может прийти ко мне после всего, что я ему наговорила. Ведь я обидела его. Он должен ненавидеть меня, но точно не искать со мной ночных встреч.
Звонок раздается снов, прерывая поток моих мыслей. Пытаюсь открыть дверь, но руки не слушаются. Наконец, мне удается справиться с замком, и я распахиваю дверь.
Смотрим друг на друга, не произнося ни слова, а потом, не сговариваясь, делаем шаг навстречу друг другу.
— Мне Яр позвонил. Ты как? — спрашивает Марат, крепко обнимая.
— Теперь лучше, — отвечаю, уткнувшись носом в его грудь.
— Как дядя Юра?
— Прооперировали. Все будет понятно завтра, — повторяю сказанное Вячеславом Генриховичем.
— Все будет хорошо, — уверенно говорит Марат.
Согласно киваю.
Марат раздевается, и мы идем на кухню. Молча пьем чай, просто глядя друг на друга. Марат выглядит уставшим, я сразу замечаю темные круги под глазами и глубокую морщину на лбу. Моё сердце плачет, понимая, что это именно я причинила ему боль. Как бы мне хотелось отмотать все назад и убежать с Маратом, как он предлагал. Сейчас я понимаю, что хуже уже все равно не было бы. Но ничего вернуть нельзя, остается только ждать и надеяться.
Молча встаю и пересаживаюсь ему на колени.
— Ты ненавидишь меня? — спрашиваю тихо, заглядывая в глаза.
Он отрицательно машет головой.
— Но ты должен ненавидеть меня, — пожимаю плечами. — Я ведь сделала тебе так больно, — начинаю плакать, — я такая…
— Вик, — Марат прикладывает палец к моим губам, заставляя замолчать. — Мне не за что ненавидеть тебя. Я сам виноват, что допустил все это.
— Почему ты? — беру его за руку.
— Потому, что я оставил тебя и не стал бороться. А должен был бороться, должен был забрать тебя у Коли, несмотря ни на что. Просто, когда ты сказала мне, что не любишь меня, я растерялся. Я видел, что ты говоришь неправду, я чувствовал, что это не так. Но мне показалось, что раз ты просишь меня уйти, значит тебе так будет лучше, — он тяжело вздыхает и притягивает меня к себе.
— Я такая дура! — качаю головой. Мне до сих пор стыдно перед Маратом. Стыдно за свою жестокость и за свою глупость. — Мы столько времени потеряли.
— Наверстаем, — уверенно говорит он.
«Звучит, как клятва в ЗАГСЕ», — улыбаюсь про себя и осознаю, что очень хочу выйти замуж за Марата.
— Наверстаем, — соглашаюсь я.
Уверенность мгновенно передается мне. Теперь все будет хорошо, и я никуда его не отпущу и никогда не прогоню. Буду бороться за наше счастье, буду с ним в горе и радости. Я больше не боюсь Колю.
— Пойдем спать? Тебе нужно отдохнуть, — говорит Марат.
Киваю и беру его за руку. Идем в мою комнату и ложимся в кровать. Марат крепко обнимает меня. Погружаясь в тепло и заботу я моментально засыпаю. Первую ночь за последние несколько месяцев сплю, не просыпаясь. Знаю, что все будет хорошо, и больше никто не сможет обидеть меня. Ведь рядом со мной такой защитник.
Глава 29
В коридоре периодически раздаются шаги, заставляя меня устремить взгляд к двери. Но шаги становятся тише и снова наступает тишина.
Не знаю, сколько проходит времени, только за окном уже начинает смеркаться. На журнальном столике стоит нетронутая чашка с чаем и блюдце с печеньем, которые мне заботливо принесла медсестра. Ни пить, ни есть мне не хочется. Все мысли мои сейчас с папой. Сижу на диване в полумраке комнаты.
— Добрый день, — наконец, открывается дверь, ослепляя меня светом из коридора. На пороге стоит Вячеслав Генрихович, папин знакомый. — Вика, что же ты в темноте-то сидишь? — включает свет и присаживается рядом со мной на диван.
— Задумалась, — пожимаю плечами.
Смотрю на Вячеслава Генриховича с надеждой, в ожидании вердикта.
— Операция закончена, прошла планово. Но, все будет окончательно понятно только завтра. Не вижу смысла скрывать это от тебя, — он легонько похлопывает меня по колену. — Сердце у него сильно изношено. Повезло еще, что скорая быстро приехала.
Шмыгаю носом и вытираю слезы. Чувствую дикое одиночество и сильное желание оказаться сейчас рядом с папой.
— Я могу его увидеть? — спрашиваю, утирая платком нос.
— Сегодня точно нет. А завтра посмотрим, — Вячеслав Генрихович поднимается с дивана. — Мой номер у тебя есть, так что звони утром.
Оставаться в больнице смысла нет. Прощаюсь с Вячеславом Генриховичем и еду домой. Домой к папе, туда, куда стремятся мои душа и сердце. Захожу в пустую квартиру и вдыхают родной запах — тот, которого нет больше нигде. Так пахнет дом, мой дом.