Я собираюсь ответить, когда его девушка, Джейд, подходит ближе, и все внимание парня переключается на нее. То, что начинается как простое объятие, заканчивается тем, что Райдер поднимает девушку от земли, и его лицо исчезает за завесой густых вьющихся волос, когда он утыкается носом в ее шею. Я отворачиваюсь, чтобы дать им уединение — только для того, чтобы увидеть язык моего брата во рту его жены. Чувствуя, что нет безопасного места для моего взгляда, я нахожу свою дочь Эллиот за столом, сидящую с подругой Бетани, Эшли, которая одета как воплощение рок-н-ролльной фанатки.
Когда Эшли появилась сегодня вечером, мне потребовались все мои силы, чтобы не пялиться на ее длинные загорелые ноги, которые выглядели такими гладкими, что отражали свет. Ее мини-юбка с принтом зебры и красная майка были удивительным зрелищем, и я обнаружил, что смотрю в основном в пол, чтобы не пялиться.
К счастью, со своего наблюдательного пункта я почти не могу видеть ее, кроме ее ярко-светлых волос, так как в настоящее время ее блокирует Итан, который протискивается ближе к ней. Сжимаю челюсть, и изо всех сил стараюсь не обращать на них внимания, пока иду к Эллиот. Она спрыгивает со своего стула, и я подхватываю ее на руки, поворачиваясь спиной к Эшли и Итану.
— Хорошая работа, папа… Фу, ты весь потный!
Я трусь щекой о ее щеку, заставляя ее взвизгнуть, и мы оба смеемся.
— Готова вернуться в отель?
Ее большие карие глаза, которые так напоминают мне ее мать, смотрят на меня снизу вверх.
— А мы не можем пойти на афтепати?
Я опускаю ее на землю, затем сажусь на корточки, чтобы быть на одном с ней уровне.
— Дорогая, это для взрослых.
— О. — Она хмурится. — А ты пойдешь?
— Нет. — Даже, несмотря на то, что Джэс клянется, что он больше не та неконтролируемая рок-звезда, какой был когда-то, что-то подсказывает мне, что его афтепати по-прежнему имеют рейтинг PG-131 в лучшем случае.
— Но ты же взрослый.
— Да, но только потому, что могу пойти, не значит, что я должен. — Я не упоминаю тонкости своей работы. Вечеринка, на которой может быть все, что угодно, от стриптизерш до проституток и просто отчаявшихся фанаток, выпивка и, возможно, наркотики — это не та среда, в которой должен находиться пастор церкви. — Я устал, и мы рано утром уезжаем в Аризону.
— В Аризоне скучно. — Она надувает губы.
После нескольких дней в Лос-Анджелесе и обращения со мной как со знаменитостью я понимаю ее точку зрения, но все же. Потом хватаю дочь за руку и направляюсь в гримерку, чтобы забрать свои вещи.
Она тянет меня за руку.
— Подожди, я должна попрощаться с Эшли.
Эллиот отпускает мою руку и направляется к Эшли, которая теперь стоит с нетерпеливым Итаном, вторгающимся в ее личное пространство. Я должен сказать ему, чтобы он отступил. Но Эшли откидывает голову назад и смеется над чем-то, что сказал парень.
Я прищуриваю глаза. Ладно, очевидно, девушка наслаждается всеобщим вниманием.
Это хорошо.
Хорошо для нее.
Для него.
Хорошо, что они поладили. Итан нормальный парень, хотя, насколько я понимаю, его больше интересуют отношения, которые длятся часы, а не годы. Идеально подходит для Эшли, потому что ей, похоже, нравятся такие же свидания без обязательств.
Мой желудок сжимается от какого-то безымянного чувства.
Я скучаю по Мэгги. Она всегда хотела, чтобы я наладил свои отношения с братом. Хотелось бы мне, чтобы она видела, как я делю сцену с Джесайей сегодня вечером.
«Она и видела».
Да. Я грустно улыбаюсь. Может быть, так оно и было.
— Ты уходишь?
Я поднимаю взгляд и вижу Эшли, стоящую прямо передо мной.
— Да. — Я потираю затылок. — Мы с Эллиот уезжаем рано утром.
— Ох. — В ее голосе звучит разочарование, но выражение ее лица этого не выдает. — Тогда, думаю, увидимся в церкви.
— Да. Увидимся в воскресенье.
— Ты отлично справился сегодня вечером, — говорит она, отступая с улыбкой. — Действительно впечатляет. — Эшли скользит взглядом вверх и вниз по моему телу.
Меня бросает в жар, такой новый и неуютный, что я списываю это на выброс адреналина после выхода на сцену.
— Спасибо. И спасибо тебе за то, что присмотрела за Эллиот вместо меня.
Эшли пожимает плечами.
— Ничего особенного. — Ее взгляд падает на Эллиот, которая заняла свое место рядом со мной. — Увидимся, коротышка.
— Пока, Эшли!
И, подмигнув, она поворачивается, отбрасывая все свои платиновые светлые волосы за спину, и с важным видом присоединяется к остальной группе и их партнерам. Итан кладет руку ей на плечо, и девушка не отталкивает его.
— Папа? — Эллиот дергает меня за рубашку.
— Да?
— Это было весело, — говорит она и зевает.
Я смотрю, как группа исчезает за углом. На самую короткую секунду я позволяю себе задаться вопросом, на что было бы похоже, если бы я последовал за Джесайей, когда он ушел из дома в семнадцать лет? Что, если бы я поехал с ним в Голливуд вместо того, чтобы остаться дома и учиться в семинарии? Что, если бы вместо того, чтобы заниматься ответственными делами, я бы выбрался оттуда и жил, отпустил, оставил позади цепи ответственности и последовал за своими мечтами?
Если бы я это сделал, то не встретил бы Мэгги.
У меня не было бы Эллиот.
— Да, было весело. — Я сжимаю ее ладошку. — Пойдем домой.
ГЛАВА 1
Наши дни
ЭШЛИ
Я все поняла.
Наблюдая за уверенной проповедью пастора Бена Лэнгли с кафедры, я почти уверена, что поняла, что делает его таким неотразимым.
Это его задница.
Я имею в виду, конечно, у него также есть мужественность, таинственность и харизма, которую я почувствовала, наблюдая за его выступлением с Джесси. Мужчина прячется за своими консервативными рубашками на пуговицах, брюками и доброй улыбкой, но в нем есть гораздо больше, чем он показывает. Вероятно, тот скрывает эту свою сторону, чтобы защитить себя. Должно быть, он не знает, как работает притяжение. Правда в том, что женщины чувствуют запах плохого парня и хотят разгадать всю эту застегнутую на все пуговицы добродетель, лишить его светской вежливости и заполучить в свои руки мужчину, который скрывается под ним.
Интересно, кем бы он был, если бы позволил себе свободу просто... быть собой.
Доминантом?
Собственником?
Держу пари, ему нравится дергать за волосы…
— Эшли, все в порядке? — В его темных глазах отражается беспокойство, пока он изучает меня, сидящую на передней скамье.
Я отпускаю прядь волос, которую туго намотала на палец, и вижу, как святилище пустеет от людей.
— Лучше и быть не могло, пастор Лэнгли. Отличная проповедь.
— Спасибо. — Он наклоняет голову, сжимая сильную челюсть. — Я думал, мы прошли тот этап, когда ты называла меня пастором Лэнгли.
— Прости, Бен.
Его взгляд задерживается на моих губах на секунду дольше, чем нужно.
Они выкрашены вишнево-красным блеском, который все мужчины склонны замечать. Я скрещиваю ноги, которые обтянуты рваными колготками под клетчатой плиссированной юбкой, которую большинство сочло бы слишком короткой для церкви. Кстати, о церкви: в святилище осталось всего несколько человек. Я была так погружена в свои мысли, что не поняла, что служба закончилась. Что объясняет беспокойство пастора Бена.
— Мне пора идти. — Если только ты не попросишь меня остаться. Эту последнюю часть я надеюсь передать своим взглядом.
Но, как всегда, Бен не отвечает, только вежливо улыбается и кивает. Я вожделела этого мужчину три года, и сколько бы ни флиртовала, он все равно смотрит на меня, как на предмет мебели, за исключением нескольких затяжных взглядов, которые заканчиваются хмуростью. Я заметила, что в последние несколько месяцев это происходит все чаще. Как будто мужчина злится на свои глаза за то, что те заметили меня.
— Спасибо, что пришла.
Я представляю, что он произносит эти слова в совершенно другой атмосфере, например, в моей постели, и подавляю восхитительную дрожь2. Затем беру свою сумочку и подмигиваю.