Теплая рука обвивается вокруг моего живота сзади, и горячее дыхание Энтони касается моего уха.
— Прекрати светскую беседу, детка.
Бен смотрит на руку Энтони на моей талии.
— Возвращай свою сексуальную задницу к работе. — Энтони отпускает меня, шлепнув по заднице.
Выражение лица Бена суровое, когда он следит за отступлением Энтони взглядом, который может вызвать пожар. Мои щеки горят от смущения. Бен переходит от пристального взгляда на Энтони к проверке своих часов.
Я прочищаю горло и пытаюсь вести себя нормально. Не хочу, чтобы он чувствовал, что уход должен быть неудобным, что он не может просто помахать мне рукой и уйти.
— Спешишь? Уверена, что Джесси и Бетани не терпится вернуться к своим...
— Я выпью еще пива. — Он пододвигает ко мне свой пустой пинтовый стакан.
— Серьезно?
Бен уже не улыбается так свободно, как раньше, но его смертельно хмурый взгляд немного смягчился.
— Конечно. Но за этот я заплачу.
Я беру новый стакан и наполняю его пивом. Он протягивает мне двадцатку и говорит оставить сдачу себе.
— Бен...
— Не спорь. Просто возьми это.
Мурашки бегут по моим рукам при звуке его твердого голоса.
Я засовываю сдачу в банку для чаевых и оставляю Бена, чтобы сделать заказы на напитки. В баре наступает небольшое затишье, и я смотрю на часы. Уже почти десять часов. Пиво Бена опорожнено на три четверти.
Я направляюсь к Энтони.
— Я беру пятнадцатиминутный перерыв.
Он хмурится.
— Прямо сейчас?
— Да. И если ты еще раз шлепнешь меня по заднице, я отправлю твои яйца тебе в грудную клетку.
Он хихикает.
— Ты же знаешь, я люблю, когда ты говоришь непристойности.
Я направляюсь в противоположный конец бара.
— Бен, у меня перерыв. Хочешь немного поболтать со мной?
Он отодвигает свой бокал.
— Конечно.
— Встретимся в переулке сзади.
Кажется, он с облегчением освобождает свое место в баре.
Я убегаю, прежде чем кто-нибудь может спросить меня о чем-то, и выскальзываю из пульсирующей музыки и стробоскопов в заднюю зону клуба с бетонными полами и люминесцентными лампами. Мимо шкафчиков, кладовых и технических помещений к задней двери. Нащупываю ключ в заднем кармане, затем выхожу на свежий воздух мягкой пустынной ночи.
Словно по зову моих мыслей, когда поднимаю глаза, Бен выходит из-за угла кирпичного здания. Черт, он выглядит даже лучше, чем я думала. Его фланелевая рубашка не заправлена поверх фантастически сидящих джинсов и коричневых ботинок. Он похож на модель рекламы «Олд Спайс», только сексуальнее.
— Как долго у меня будет звенеть в ушах после сегодняшнего вечера? — говорит он, подходя ко мне.
Я смеюсь, радуясь, что к нему возвращается игривость.
— По крайней мере, до утра. — Я не могу перестать улыбаться, и, без сомнения, он это замечает. Прислоняюсь к кирпичному зданию. — Спасибо, что пришел.
Бен прислоняется спиной к стене рядом со мной — недостаточно близко, чтобы коснуться, но близко.
— Спасибо, что пригласила. — Он смотрит в переулок, налево, потом направо. — Ты уходишь через эту дверь ночью?
— Да, моя машина вон там на стоянке. — Я указываю на стоянку немного дальше от того места, где мы стоим. Когда я вижу его суровую линию бровей и, зная его рыцарские манеры, я успокаиваю его. — Я работаю здесь много лет, и у меня никогда не было проблем с безопасностью.
— Это хорошо, — рассеянно произносит он, затем качает головой, как бы отгоняя все свои опасения. — Какое пиво ты мне налила?
— Местное, а что? Тебе понравилось?
— Понравилось. Оно крепкое. — Он застенчиво улыбается. — Это чувствуется.
— Наверное, мне следовало подумать о том, что ты мало пьешь. Это пиво может быть довольно коварным.
— Я в порядке. И спасибо за пиво.
— Спасибо за чаевые.
Он наклоняет голову в мою сторону.
— Не за что.
Несколько секунд между нами тянется тишина, пока мы смотрим друг на друга, решая, кто первым отведет взгляд. Бен проигрывает, моргает, глядя на свои ботинки, и засовывает руки в карманы.
— Так что, э-э... — Он смотрит на меня. — Кто этот парень?
Нет никаких сомнений в том, о ком спрашивает Бен.
— Энтони? — Я пожимаю плечами. — Никто.
Он поднимает брови.
— Парень знает об этом?
Я неловко хихикаю.
— Ему сказали, он просто не слушает.
Бен корчит гримасу, как будто кто-то ударил ему в глаза ослепительным светом.
— Хочешь, чтобы я с ним поговорил?
— О бож… я имею в виду, Бен, нет. — Я качаю головой. — Нет. В этом нет необходимости.
— Похоже, что есть, — бормочет он.
— Он просто дурачится.
Бен снова наклоняет голову в мою сторону.
— Тебе это не понравилось. — Опять же, это не вопрос.
— Нет.
Он хмыкает и смотрит на кирпичное здание напротив нас.
— Мне тоже не понравилось.
Это привлекает мое внимание. Я говорю себе не придавать этому значения. Говорю себе, что Бен просто хороший парень, и это связано не столько со мной, сколько с его чувствами к женщинам в целом.
— Не все люди так благородны, как ты, Бен Лэнгли.
Он качает головой и возвращается к изучению своих ботинок.
— Если бы ты только знала...
Теперь я наклоняю голову, чтобы увидеть его лицо.
— Хочешь сказать, что это не так?
— Ох, Эш... — Он слегка улыбается. — Я думаю, что от пива у меня развязывается язык.
— Мне нравится, как это звучит. — Я заговорщически потираю руки. — Рассказывай. Я хочу услышать все твои глубокие, темные секреты.
Мы немного смеемся, и мужчина откидывает голову к стене, чтобы посмотреть на беззвездное небо. Несмотря на то, что я на каблуках, он намного выше меня. В нем должно быть больше шести футов, может быть, шесть футов два дюйма.
Я поворачиваюсь к нему лицом, прижимаясь плечом к стене. Мужчина замечает это, и поворачивается ко мне, подражая моей позе. Я скрещиваю руки на груди, и он делает то же самое.
— Только один, Бен. Расскажи мне один свой темный секрет. Я должна знать, что за всей этой добродетелью скрывается немного бунтарства.
— Больше, чем немного.
Я чувствую, как у меня отвисает челюсть.
— Что?
Он смеется.
— Это тебя удивляет?
— Эм, да! Я имею в виду… ты — Бен Лэнгли. Ты — пастор Бен Лэнгли.
— Я все еще мужчина, — говорит он своим глубоким голосом.
Я втягиваю воздух, ожидая в бешеном предвкушении.
— О, ты должен мне рассказать. Только один. Или, еще лучше, дай мне угадать.
— Это должно быть интересно. — Его взгляд не отрываются от моего. — Попробуй это сделать.
— Хммм... — Я провожу языком по нижней губе. — Ты не ставишь свою продуктовую тележку обратно в загон после покупок.
— Что это за монстр, который не ставит тележку на место?
— Хорошо, значит, не это. Хм... О! У тебя есть неоплаченный штраф за парковку.
— Нет. Никогда не было штрафов за неправильную парковку.
Я закатываю глаза.
— Шокирующе.
— Ты ужасна в этой игре.
— Дай мне попробовать еще раз! Хм, давай посмотрим… ты прокрадываешься на другой фильмом после того, как тот, за который ты заплатил, закончился?
— Никогда этого не делал, нет.
— Даже в детстве?
— Особенно в детстве.
— Хм. Взял больше одного образца в «Костко»?
Бен качает головой.
— Украл полотенце из отеля?
— Я бы никогда этого не сделал.
— О боже, серьезно? Как ты вообще можешь называть то, чем живешь, жизнью, если никогда не нарушал ни единого правила?
Он не отвечает, просто задумчиво смотрит на меня.
Я опускаю руки по швам.
— Всё. Я сдаюсь. Ничего не могу придумать. Ты действительно святой, не так ли?
— Хочешь правду?
— Ты способен сказать ложь? Потому что, честно говоря, в этот момент я бы солгала. Ты просто такой... идеальный.