Его лицо прижато к моей макушке, его дыхание согревает мою кожу головы. Он нежно целует мои волосы, и последний кусочек контроля, который у меня был над своими эмоциями, рушится под тяжестью его принятия.
— Ох, Эшли, — говорит он, когда мои плечи сотрясаются от беззвучных рыданий. — Мне так жаль. Я все испортил. — Еще один поцелуй в голову. — Все это так ново для меня. Я знаю, что смогу все сделать правильно, если ты дашь мне еще один шанс.
Мне хочется этого. Я в ужасе, но хочу дать ему еще один шанс. Но так чертовски боюсь, что мне будет больно, а у Бена есть сила разрушить мое сердце.
Шмыгаю носом и сосредотачиваюсь на своем дыхании, стараясь взять себя в руки, насколько это возможно, но даже когда успокаиваюсь, мужчина не отпускает меня.
— Прости, что я не была честна с тобой насчет одежды Мэгги.
Его мышцы слегка вздрагивают при упоминании имени жены.
— Для меня гораздо важнее то, что ты думала об Эллиот. Но можем ли мы заключить договор, что с этого момента в наших в отношениях больше не будет лжи, хорошо?
Наших? Опять это слово.
— Эш, детка, поговори со мной. Почему ты снова плачешь? — На этот раз Бен отпускает меня достаточно, чтобы видеть мое лицо, но продолжает обнимать меня.
— Ты сказал... — Я заикаюсь сквозь слезы. — Н-наших. — Я качаю головой и выдавливаю из себя слова. — Между нами не может быть никаких отношений, Бен.
Он смотрит мне в глаза, прежде чем я моргаю и опускаю взгляд.
— Дашь мне шанс изменить твое мнение?
Собираюсь умолять его не пытаться, потому что это сработает, и я передумаю, соглашусь передать ему свое сердце и предложу раздавить, растоптать и разорвать его на части, как только он обнаружит, что никогда не сможет никого полюбить так сильно, как любит Мэгги, и я останусь позади, без сердца, сломленная и полная сожалений.
Я не могу вымолвить ни единого слова.
Его губы на моих.
Его руки в моих волосах.
Бен Лэнгли целует меня так, будто мои стоны несут в себе ответ на оставшиеся без ответа вопросы вселенной.
Мое дыхание вырывается из легких с каждым мощным движением его языка. Каждый поцелуй растворяет еще один протест, пока я не остаюсь без единой защиты и во власти его внимания. Мужчина возвышается надо мной, прижимается своим большим телом к моему, как будто пытается поглотить меня. Мои колени подгибаются, и я держусь за него, чтобы удержаться на ногах — не то, чтобы я далеко упала, если бы у меня подкосились ноги. Его мускулистая фигура пригвоздила меня к месту.
Мужчина отрывает свои губы от моих, делая глоток воздуха, затем целует меня от подбородка до горла.
— Не уходи. — Одна рука в моих волосах, другая скользит вниз по моей шее к груди, где располагается поверх моего черного кружевного топа. — Останься.
Он облизывает мою шею, большим пальцем мягко, едва заметно касается моего соска, и я застываю на месте. Прикосновение Бена парализует. Я не смогла бы уйти, даже если бы захотела. А я не хочу.
— Могу я отвести тебя внутрь?
— Да.
Бен быстро приседает и поднимает меня на руки. Мои ноги обвиваются вокруг его талии, а его руки держат меня за бедра, надежно прижимая к себе. Я ныряю вниз, целуя его в губы, и он стонет у моих губ.
— Если продолжишь целовать меня, мы никогда не войдем внутрь.
Я останавливаюсь и позволяю ему нести меня вверх по лестнице, через парадную дверь и дальше по коридору. Оказавшись внутри, он закрывает дверь, погружая свою комнату в темноту. Затем садит меня на свою кровать. Простыни сбиты и смяты, что заставляет меня думать, что он спал или, по крайней мере, был в постели, когда я отправила ему ответное сообщение. Он проводит большими, тяжелыми ладонями по моим голым ногам к ботинкам и расстегивает их, снимая сначала один, потом другой. Затем идут мои носки, пока я не остаюсь в одном черном кружевном мини-платье. Мой пульс учащается, кожа горит, а мышцы дрожат от прилива желания, смешанного с адреналином.
Кровать прогибается, и тело Бена накрывает мое.
ГЛАВА 20
БЕН
Я не был уверен, что, если до этого дойдет, смогу уложить Эшли в свою постель. Но, держа ее в своих объятиях, пока девушка плакала, и будучи вынужденным признать, что она хочет уйти, понял, что, если хочу получить шанс с ней, мне придется принять решительные меры.
Я не хочу, чтобы Эшли видела во мне женатого мужчину. Или пастора. Хочу, чтобы она знала, что я теплокровный самец, который положил на нее глаз, и что я способен быть тем мужчиной, который ей нужен.
Перенося ее через порог, я вспомнил о Мэгги.
Укладывая Эшли на кровать, я на мгновение вспомнил свою брачную ночь.
Затем прогнал эти мысли и в темноте ночи, с крепким, теплым телом Эшли подо мной, я остаюсь в настоящем моменте, чтобы не было никого, кроме нас. Никаких призраков из прошлого, ни вины, ни стыда, ни единого сожаления.
Обхватываю ее подбородок, нащупываю большим пальцем ее губы, только для того, чтобы девушка засосала кончик в свой горячий, влажный рот. Низкий гул вырывается из моего горла.
— М-м-м, так приятно.
Я дразню, вводя и выводя большой палец из ее пухлых губ, пока она обводит языком кончик и засасывает его как можно глубже в горло. Я не единственный, кто получает удовольствие от ее имитации минета. Эшли мурлычет от каждого поглаживания и от ощущения меня у себя во рту.
Сажусь на пятки, оседлывая ее бедра, и опускаю верх ее платья, обнажая грудь. Я почти ничего не вижу в темноте, но нащупываю лифчик, которого там нет. Высвободив большой палец, я обхватываю ее грудь обеими руками, потирая влажным пальцем ее твердый сосок. Эшли хватает меня за бедра, так сильно впиваясь ногтями, что это чувствуется даже сквозь мои спортивные штаны. Потом наклоняюсь вперед, чувствуя тяжелый вес моего стояка в мешковатых штанах. Мои бедра изгибаются сами по себе, отчаянно нуждаясь в трении, и я облизываю ее обнаженную грудь.
— Да, — стонет она.
— Тссс. — Последнее, что мне нужно, это чтобы Эллиот постучала в дверь.
— Сильнее, пожалуйста. Я хочу почувствовать это.
Я даю ей то, что она хочет, и ее спина выгибается над кроватью с диким стоном.
— Да!
Я улыбаюсь, наслаждаясь звуком ее хриплого от желания голоса, и дую на ее теперь влажную плоть.
— Если не сможешь сдержаться, я буду вынужден остановиться.
Я не собираюсь останавливаться, но разочарованное рычание Эшли заставляет меня усмехнуться. Девушка успокаивается, и я продолжаю сосать, лизать и покусывать ее чувствительную грудь. На вкус она так же хороша, как и на запах — мед и полевые цветы, — и я теряюсь в ней. Теряюсь в каждом хриплом стоне, в ее руках в моих волосах, прижимающих меня ближе, в ее двигающихся бедрах, которые касаются моего члена и заставляют меня хотеть того, чего я не могу иметь.
— Бен, пожалуйста. — Ее руки тянутся к моему поясу. — Мне нужно прикоснуться к тебе.
Я не могу перестать целовать ее груди и говорю против них:
— Не сегодня, детка.
Ее руки меняют направление и тянут меня за рубашку. Это я могу ей дать. Стягиваю и бросаю свою рубашку на пол, прежде чем вернуться к ее груди. Она не торопясь ощупывает мои плечи, ее ладони гладкие, как шелк, когда девушка проводит по моим плечам, вниз по бицепсам, к груди, где царапает ноготками мои соски. Мои бедра дергаются вперед, а мой член вклинивается между ее бедер.
— Мне жаль. — Я отстраняюсь, чтобы удержаться над ней.
— А мне нет, — говорит она, сексуально царапая ногтями по моей спине.
Закрываю глаза и пытаюсь обрести контроль над своим телом. Нет ничего, чего бы мне хотелось больше, чем погрузиться в ее сладкое тело и дать ей облегчение, от которого она задрожит в моих объятиях, но я не могу.
Чем больше я посасываю ее грудь, тем более беспокойной Эшли становится.
— Бен, пожалуйста. — Похоже, она близка к слезам.