— Приезжай.
— Нет. — На светофоре я проверяю, не следует ли за мной Энтони. Затем смотрю вниз и съеживаюсь, увидев волдыри, образующиеся на моей груди. — Я очень устала. Я просто хочу домой и поспать. — Может ли он услышать, что я плачу?
— Эш, пожалуйста. Мне нужно убедиться, что с тобой все в порядке.
— Я говорю тебе, что со мной все в порядке. — Мне нужно попасть домой и оказаться за запертой дверью.
— Я сейчас приеду.
— С Эллиот? В три часа ночи?
— Да.
— В этом нет необходимости. — Слезы текут из моих глаз, глупые гормоны смешиваются с отвращением, стыдом и болью. Внезапно я больше не чувствую себя женщиной, достойной Бена и его доброты.
— Это звучало так хреново, Эш.
— Я знаю, мне жаль, что тебе пришлось это услышать.
— Жаль, что мне пришлось это услышать, или жаль, что так получилось? — Ярость в его голосе неоспорима.
— И то, и другое.
— Уверена, что с тобой все в порядке?
— Я справлялась с гораздо худшим, чем Энтони, поверь мне
— Например, что?
Я ни за что не скажу ему.
— Я дома. — Нет, я все еще в нескольких минутах езды.
— В самом деле? Это было быстро.
— Да, ну, улицы пусты, и я, возможно, превысила скорость.
— Ты внутри?
— Ага.
— Скажи Сторми, что ни при каких обстоятельствах этому придурку нельзя входить в твою квартиру.
— Ее здесь даже нет. — Ненавижу лгать ему. Я прочищаю горло. — Она, э-э-э… пошла домой с каким-то парнем, с которым познакомилась в клубе.
— Как предсказуемо, — говорит он с отвращением в голосе.
Я прикусываю губу. Неужели он не понимает, что я ничем не отличаюсь от Сторми? Что перед ним была длинная череда бессмысленных сексуальных контактов, некоторые из которых я едва помню?
Я прочищаю горло.
— Я иду спать.
— Хорошо, детка. Я еще не закончил с этим, но знаю, что ты устала и, похоже, не в настроении говорить об этом сегодня.
— Да. Спасибо.
— Эш...
— Да, Бен?
Он не говорит этого, но я слышу «я люблю тебя» в тишине.
— Спокойной ночи.
Я не отвечаю, потому что в этот момент никогда не чувствовала себя так далеко от того, чтобы быть женщиной, которую заслуживает Бен.
Не знаю, который час, когда просыпаюсь в субботу, но у меня такое чувство, будто я проспала сто лет. После нескольких дней двойной смены и хаоса, а также дополнительного бонуса в виде психа Энтони, мне потребовалось некоторое время, чтобы успокоиться настолько, чтобы заснуть. Но когда у меня это получилось, то была словно в отключке. Когда, моргая, открываю глаза, моя спальня наполнена солнечным светом, который пробивается сквозь щели в жалюзи.
У меня нет возможности дотянуться до телефона и проверить время, прежде чем я чувствую тепло большого тела за спиной и мускулистое предплечье на талии.
— Какого хрена! — Я вскакиваю с кровати, столкновение с Энтони все еще так же свежо в моей голове, как и волдыри размером с четверть дюйма на моей груди. Я оборачиваюсь, готовая защищаться, и замираю, когда вижу, как теплые карие глаза смотрят на меня. — Бен, ты напугал меня до чертиков!
У него хватает приличия выглядеть смущенным, и он садится, проводит рукой по своим растрепанным волосам и садится на край кровати.
— Думаю, ты не помнишь, как я пришел сегодня утром.
— Как ты сюда попал?
Он смотрит на меня, но не изучает мое тело, как это сделало бы большинство мужчин. Несмотря на то, что на мне нет ничего, кроме укороченной футболки и трусиков, он не сводит взгляд с моих глаз.
— Сторми впустила меня.
Я смотрю на свою закрытую дверь, пытаясь привести свою уставшую голову в порядок и собрать все воедино.
— Донна с Эллиот. Я пришел довольно рано, чтобы проведать тебя. У Сторми была подруга, так что она не спала и впустила меня. — Он выглядит так, будто хочет дотянуться до меня, но не делает этого. — Мне не хотелось тебя будить, но, когда лег с тобой в постель, ты произнесла мое имя, поэтому я предположил, что ты знала, что я здесь.
Я назвала его имя? Во сне? О, это чертовски замечательно.
— Это было эгоистично.
Я моргаю, глядя на него.
— Хм?
— Ты сказала мне, что с тобой все в порядке, но я должен был увидеть своими глазами. — Проникновенные темные глаза изучают мои, и мне требуется все, что у меня есть, чтобы не опустить взгляд на свои ноги. Мне нужно, чтобы он поверил, что со мной все в порядке, потому что так оно и есть. Или будет.
— Что случилось прошлой ночью?
— Я рассказала тебе, что произошло. — Опуская те части, которые не хочу, чтобы ты знал.
— Иди сюда. — Он раскрывает объятия.
Я охотно подхожу к нему, сажусь на его бедра, и он прижимает меня к своей груди, зарываясь носом в мои волосы. Я слышу, как он вдыхает меня.
— Расскажи мне.
— Я шла к своей машине. Энтони ждал меня. Он выглядел не так, как обычно, как… он не был пьян, я видела достаточно, чтобы знать это, но был под чем-то. В любом случае, он попросил меня потусоваться с ним. Я сказала «нет», он надавил, я оттолкнула его, но он не двигался, поэтому я ударила его, и тот убрался с дороги. Я уехала. Вот и все.
Его руки крепче обнимают меня.
— Ты должна рассказать своему менеджеру, что произошло. Тебе больше нельзя с ним работать. Его нужно уволить.
Его глубокий голос — ровный, стабильный, спокойный — омывает меня, и я ловлю себя на том, что жалею, что не могу заползти в него.
— Да, ну... — Я утыкаюсь лицом в его грудь, наслаждаясь тем, как его запах успокаивает мой учащенный пульс. — Я сомневаюсь, что они что-нибудь предпримут. У нас не хватает персонала, и это его слово против моего.
— Уходи.
Я смотрю на него снизу вверх. Он, должно быть, шутит.
— Я не могу уйти. Мне нужно оплачивать арендную плату и счета.
— Ты можешь переехать ко мне.
Я встаю с его колен и смотрю на него сверху вниз, как будто вижу его впервые.
— Ты пьян?
Когда он смотрит на меня, я удивляюсь, что не вижу ни капли юмора в его глазах.
— О боже, — шепчу я. — Ты серьезно.
Его взгляд непоколебим.
— Я не хочу, чтобы ты возвращалась туда.
— Я должна. Это моя работа!
— Если этот гребаный придурок Энтони там, то нет. — Бен прищуривает глаза. — Если только ты не хочешь продолжать работать с этим мудаком.
— Это не вопрос желания. Это вопрос необходимости.
— Я только что дал тебе выход. Тебе необязательно возвращаться.
— Мой «выход» — переехать к тебе? Разве сожительствовать с женщиной не входит в твой список пасторских ограничений?
— Я думал об этом всю ночь. Мы скажем, что ты моя соседка по комнате. Нам не нужно давать им больше информации.
— Ты бы солгал. В церкви.
— Ради тебя? Да.
Что, черт возьми, я сделала с этим человеком?
— Бен, это не ты. Не поступайся своими ценностями ради меня.
Он наклоняется вперед, упираясь локтями в бедра, запустив руки в волосы, и стонет.
— Меня не так-то легко напугать. Я боюсь только того, что с Эллиот что-то случится, по крайней мере, я так думал до вчерашнего вечера. — Он наклоняет голову, чтобы встретиться со мной взглядом. — Думать, что с тобой что-то случилось? И быть слишком далеко, чтобы помочь? Это напугало меня до усрачки. И я с ужасом спрашиваю себя, почему это так.
Что-то внутри меня щелкает, и я, наконец, узнаю этот взгляд в глазах Бена. Это не имеет ко мне никакого отношения. Он переживает какой-то посттравматический эпизод, обезумев от страха. Страха потерять кого-то неожиданно, как он потерял Мэгги.
Ну, черт.
Я приседаю перед ним, проползаю между его ног, заставляя его сесть, и обнимаю его. Он держит меня так крепко, что я могу только неглубоко дышать, но я даю ему время, которое ему нужно.
Когда его хватка ослабевает, я сажусь на пятки, держа его руки в своих.
— Я поговорю со своим менеджером.
— Сегодня?
— Да, сегодня.
Он скрежещет зубами.