Довольствуясь тишиной, я направляюсь к своей машине и отказываюсь от попыток разобраться в своих беспорядочных мыслях. Возможно, моя жизнь была тихой и унылой без Эшли, но с ней можно было справиться.
Моя жизнь с ней может свести меня с ума.
ГЛАВА 27
ЭШЛИ
В воскресенье утром я наблюдала за восходом солнца со ступеней церкви Благодати. После того, как Бен покинул клуб этим утром, я встретилась со своим менеджером и рассказала ему, что Энтони сделал прошлой ночью. Сказала ему, что не могу работать с Энтони, затем вышла из клуба, поехала домой и открыла новую бутылку водки. Мой план состоял в том, чтобы выпить столько, сколько потребуется, чтобы перестало болеть в груди.
Оказывается, одной бутылки было недостаточно.
Вместо этого я отрепетировала все, что мне нужно было сказать Бену. Водка решила, что эти вещи нужно сказать немедленно.
Что возвращает меня к настоящему моменту: солнце встает над далекими горами, мои волосы собраны в беспорядочный узел на макушке, рваные джинсы, укороченный топ, шлепанцы и макияж со вчерашнего вечера. Я потягиваю свой дорогой кофе, но это мало помогает рассеять алкогольный туман.
Подумываю о том, чтобы пойти к своей машине и отоспаться, но потом вспоминаю, что я приехала сюда на такси. Слава Богу. Я мыслю более ясно, чем мне кажется.
Я оживляюсь, когда первая машина въезжает на стоянку, затем резко оседаю, когда понимаю, что это не джип Бена. Проверяю свой телефон, чтобы узнать, пытался ли он позвонить мне. В конце концов, я звонила ему несколько раз между глотками выпивки.
— Эшли? — Язвительный тон Кэти окрашен разочарованием. — Что ты здесь делаешь?
Я смотрю на нее снизу вверх.
Что бы она ни увидела, ее разочарование превращается во что-то похожее на удовлетворение.
— О, вау, ты выглядишь ужасно.
— Хорошо. Я чувствую себя ужасно.
Она кривит губы, пока изучает мою одежду, волосы и лицо.
— Ты не можешь приветствовать прихожан в таком виде.
Я прищуриваюсь на нее.
— Ну, на фиг. Я здесь не для того, чтобы приветствовать. — Я толкаюсь, чтобы встать, немного спотыкаясь, когда гравитация толкает меня назад.
Ее маленький носик шевелится, когда она вдыхает один раз, потом второй.
— Ты что... пьяна?
Я ухмыляюсь.
— Завидуешь?
— Тебе следует уйти. Пока тебя никто не увидел. — То, как Кэти оглядывается, словно пытаясь спрятаться от копов, я думаю, что она больше боится, что кто-нибудь может увидеть, как та разговаривает со мной.
— Отличная идея. Я должна идти, но эм... — Я наблюдаю, как ее образ становится волнистым, разделяется на две части и снова соединяется в одну Кэти. Прищуриваюсь, чтобы удержать фокус. — Ты можешь впустить меня внутрь, чтобы я могла воспользоваться ванной?
Похоже, она думает, что впустить меня было бы лучшей идеей, чем оставить здесь, чтобы запятнать дверной проем и репутацию церкви. Тупица.
Я направляюсь внутрь и прямиком в ванную. Щурюсь от флуоресцентных ламп. Проходя мимо зеркал, мельком вижу свое отражение.
— Не твой звездный час, Эш.
Я вижу, как шевелятся мои губы, слышу свой голос, но не чувствую ничего похожего на себя. Виню в этом выпивку и занимаюсь своими делами, затем мою руки и смотрю на потекшую подводку и тушь вокруг глаз. Наверное, мне следовало бы привести себя в порядок перед тем, как прийти сюда, но Бену лучше увидеть меня, настоящую меня, когда он услышит, что я хочу сказать.
Убив, по ощущениям, несколько часов в ванной, я выхожу и удивляюсь, что не вижу Кэти, которая ждет, чтобы проводить меня через заднюю дверь к ожидающему такси. Я на цыпочках прохожу через коридор в офис, раздраженная тем, что мои шлепанцы шлепают по кафелю, несмотря на то, что я иду на цыпочках. В кабинете Бена нет замка, так что я могу легко проскользнуть внутрь, не включая свет.
В комнате пахнет старой библиотекой, смешанной с одеколоном Бена. Солнце светит сквозь едва приоткрытые занавески, и я тяжело падаю на диван. Если бы мои мысли не двигались так быстро, я бы, наверное, заснула. Я считаю медленное тиканье настенных часов и слышу бормотание голосов по другую сторону стены. Люди начали приходить в церковь.
Я чувствую его раньше, чем вижу. Мое тело ощущает его присутствие на духовном уровне, кожа покрывается мурашками, когда его знакомые шаги приближаются. Мое сердце колотится, а горло сжимается от эмоций.
Сначала он не видит меня, но когда включает свет, его взгляд останавливается прямо на мне, и Бен замирает. Если бы не тени у него под глазами, я бы никогда не догадалась, что это тот самый человек, который слетел с катушек и перепрыгнул через стойку прошлой ночью. Его застегнутая на все пуговицы рубашка накрахмалена и выглажена. Он свежевыбрит, волосы идеально уложены. Бен выглядит чистым. Полная противоположность тому, что чувствую я.
— Что ты здесь делаешь?
Мой взгляд перебегает с его аккуратно уложенных волос на прищуренные глаза.
— Я пыталась до тебя дозвониться.
Он наклоняет голову, изучает меня в течение короткого мгновения, и ни одна эмоция не отражается в его глазах.
— Я знаю.
— Ой. — Я скорее смеюсь, чем плачу. Спасибо, водка.
Между нами воцаряется тишина.
— Хорошо, так что... — Я пытаюсь произнести свою отрепетированную речь, но слова расплываются и вылетают у меня из головы. — Я, э-эм... — Я выдыхаю и решаю сохранить лицо и бежать изо всех сил. Поднимаясь на ноги, смотрю в пол. — Мне не следовало приходить. Прости.
Я слышу щелчок двери и поднимаю глаза, когда Бен поворачивается, закрывая свою дверь. Он подходит ко мне, но останавливается слишком далеко и скрещивает руки на груди.
Мой пульс учащается.
— Мы не должны делать это сейчас.
— Думаю, будет лучше, если мы покончим с этим.
— Ты злишься на меня, я понимаю.
— Я не сержусь на тебя, — говорит он ровным голосом. — Я только что понял, что на самом деле не знаю тебя.
Я облизываю губы, жалея, что у меня нет стакана воды или жвачки.
— Ты поверишь, если я скажу тебе, что ты знаешь больше, чем большинство мужчин, с которыми я встречалась?
— Больше чем Энтони?
Я чувствую, как кровь отливает от моего лица.
Он изучает ковер, затем качает головой.
— Так я и думал.
Меня захлестывает беспричинная волна гнева.
— Чего ты хочешь от меня, а? Хочешь всю подноготную? Образец крови?
Его глаза метнулись к моим и вспыхнули гневом.
— Все, чего я хотел — это ты.
— И я дала тебе то, что могла дать!
— Этого недостаточно! — Он делает шаг вперед, затем отшатывается назад. — Я хотел всего. Равноценная сделка!
Я уже качаю головой, на глаза наворачиваются слезы.
— Я не могу тебе этого дать.
— Ладно. — Он кивает. — Тогда мы закончили.
— Почему ты не можешь просто быть со мной и уважать тот факт, что есть некоторые вещи... — Рыдание подкатывает к моему горлу, и слезы стекают по моим щекам.
— Эш. — Он кладет руки мне на плечи. — Не плачь. Есть вещи, которыми ты не можешь поделиться со мной, и это твой выбор. Я понял. Но ты должна понять, что я не могу иметь случайных отношений, и не хочу иметь никаких отношений только с половиной тебя. Если я собираюсь вложить всего себя, мне нужно, чтобы ты тоже вложила всю себя. Полная прозрачность — это единственный способ, которым эти отношения будут работать.
— В этом-то и проблема. — Я смотрю на него и чувствую, как меня физически охватывает сострадание в его глазах. — Если я не скажу тебе, то потеряю тебя. Но если все-таки скажу? Я потеряю тебя.
— Ты этого не знаешь.
О, но я знаю. Поднимаю подол рубашки, чтобы вытереть щеки, и мужчина убирает руки с моих плеч. Как я это вижу: я могла бы выйти из этой комнаты, и Бен всегда будет видеть во мне ту Эшли, с которой когда-то встречался, ту, которая не смогла дать ему то, что ему было нужно. Я смогу жить с этим. Но если расскажу ему, то уйду отсюда, потеряв не только его, но и его уважение.