— Я хотела замолвить за нее словечко. Собираюсь сказать ей, чтобы она пришла к тебе завтра утром пораньше, знаешь, пока твое расписание не стало совсем сумасшедшим. Так что в любом случае, ожидай, что она утром расскажет о своей позиции.
— Ага. — На заднем плане звучит голос моего брата. — Попроси Эшли научить тебя нескольким позициям, братан.
— Джесайя!
— Что? Чувака никак не затянуть в постель…
Нащупываю свой телефон и лихорадочно нажимаю «Удалить сообщение», мое лицо пылает. Я не могу поднять голову, чтобы посмотреть на Эшли, которая, должно быть, ухмыляется, как чеширский кот, в то время как я все глубже погружаюсь в смущение.
Наконец, когда температура моего лица спадает, смотрю на Эшли и обнаруживаю, что та пристально смотрит на меня. Я ожидаю, что девушка улыбнется, может быть, сдержит смех, но вместо этого она смотрит на меня с уважительным любопытством.
Вместо того чтобы обратиться к большому, сверкающему слону в комнате, я перенаправляю внимание на нее.
— Ты заинтересована в волонтерстве в церкви?
Эшли собирает волосы на затылке и перекидывает их через плечо, ее серебряные браслеты позвякивают, когда она расчесывает пальцами кончики волос.
— Ну, я не знаю. У меня есть свободное время, и, может быть, это какой-то кризис среднего возраста или как там это называется, но...
Я не перебиваю ее, пока она пытается объяснить, почему именно заинтересована в волонтерстве. Я должен остановить ее, прервать, спасти от самой себя, но наблюдать за тем, как двигаются ее губы, и видеть, что девушка не уверена в себе, не только освежает, но и привлекает.
Наконец Эшли сдается, выдыхает и улыбается.
— Так что ответ «да».
Почему я улыбаюсь? Пытаюсь опустить уголки рта, но усилия бесполезны.
— Каковы твои сильные стороны?
Она смотрит на меня так, будто я говорю на иностранном языке.
— В чем ты хороша?
— Я хороша во многих вещах.
То, как девушка растягивает каждое слово, заставляет мой пульс биться немного сильнее от скрытого подтекста, но я притворяюсь тупым и жду, когда она продолжит.
Ее плечи опускаются, потому что я не повелся на это, и ее ухмылка превращается в хмурый взгляд.
— Не знаю. Наверное, я хорошо умею общаться с людьми.
— Хорошо, тогда, можешь быть встречающей. — Я встаю и направляюсь к столу Донны, где ищу документы для добровольцев, но ничего не нахожу. Смотрю на часы. — У меня есть время до первой консультации. Пойдем со мной.
Она спрыгивает с дивана, и ее каблуки стучат по полу, когда девушка следует за мной из офиса по коридору.
— Спасибо за это, пастор Бен.
Я замедляю шаг, когда мы поворачиваем за угол, встречаясь с ней взглядом.
— Бен. Просто Бен. Я имею в виду, мы практически родственники.
Эшли морщит нос и хмурится.
Что я такого сказал?
Я решаю, что держать рот на замке — лучший вариант. Не знаю, что в ней такого, что заставляет меня чувствовать себя не в своей тарелке.
Открываю дверь кабинета и позволяю Эшли войти впереди меня. Она останавливается так резко, что я спотыкаюсь, чтобы не врезаться ей в спину.
ЭШЛИ
Ни за что, черт возьми.
Бен обходит меня, переводя взгляд с меня на стерву передо мной.
— Кэти, рад, что ты здесь. Хочу представить тебе нашего нового волонтера, Эшли.
Осуждающая зараза улыбается, как акула, и встает из-за стола, где, похоже, запечатывала конверты.
— Эшли, приятно познакомиться.
Я давлюсь смехом. Ну и змея. Притворяется сахарной перед Беном, когда мы оба знаем, что она чистый уксус.
— Разве?
— Кэти руководит волонтерами в нашей церкви.
Фальшивая улыбка остается приклеенной к ее лицу, но смягчается, когда она направляет ее на Бена.
— Что будет делать Эшли, пастор Лэнгли?
— Она заинтересована в приветствии, — отвечает он, не давая ей разрешения называть его Беном или даже пастором Беном. Я мысленно праздную эту крошечную победу. — Надеюсь, ты ознакомишь ее с подготовительным занятием для волонтеров.
— Занятия? — Я в ужасе смотрю на него снизу вверх. — Не знала, что будут занятия. Послушай, школа — это не мое.
— Это скорее информационный урок, — говорит Кэти так мило, как только может. Ее взгляд переключается на Бена. — Я позабочусь о ней, пастор.
— Отлично. — Бен улыбается женщине, заставляя ее таять в своих ортопедических сабо. — Спасибо, Кэти.
Она обходит стол, складывает руки перед пупком и кивает.
— Не за что.
Фу. Просто... мерзко.
— Ты в хороших руках, — говорит он мне, его идеальные белые зубы обнажаются, когда Бен улыбается.
Я в этом сомневаюсь. Но нет ничего такого, что нахалка Кэти могла бы сказать мне, чего бы я ни слышала раньше.
— Круто.
— Круто. — Он смотрит мне в глаза слишком долго, прежде чем быстро повернуться к двери и оставить меня наедине с моим новым боссом.
В комнате воцаряется тишина, по крайней мере, на целую минуту, пока Кэти смотрит на дверной проем, через который ушел Бен. Я жду, когда она бросит первую колкость. Знаю, что это произойдет.
— Итак. — Она поворачивается ко мне с фальшивой улыбкой и изучает меня с головы до ног, нахмурившись. — Удивлена, что вижу тебя здесь.
— Не так удивлена, как я, увидев тебя здесь.
Я действительно думала, что волонтерство будет проще. Что это что-то такое, на что ты просто подписываешься и приходишь. Но занятия? Иметь дело с Кэти? Если бы я знала, что это было частью сделки, то никогда бы не пошла на это. Мне следовало задать больше вопросов. Зная Бетани, она намеренно скрыла от меня эти подробности, о чем я непременно упомяну во время нашего следующего разговора.
Но теперь, раз уж я здесь, то беру на себя обязательство. Я никогда не отступала от боя и не собираюсь начинать сейчас. ОсоБенно с такой самодовольной сукой, как Кэти.
— Давай начнем с оформления документов. — Она лезет в стол и достает пару страниц, прикрепляет их к планшету и протягивает мне вместе с ручкой. — От твоих ответов зависит, примут тебя в качестве волонтера или нет. Мы действительно настаиваем на полной честности.
Примут? Как может организация любого рода отказаться от бесплатной помощи? Это начинает больше походить на собеседование при приеме на работу, чем на должность волонтера. Я беру предложенный планшет и устраиваюсь на стуле в другом конце комнаты.
Были ли вы когда-нибудь осуждены за какие-либо преступления? Если да, пожалуйста, объясните.
Я ухмыляюсь и записываю свой ответ.
Не знаю, кто пожалеет об этом больше, я или они.
— Я понимаю, что он занятой человек, Донна, но это чрезвычайная ситуация. — Руки Кэти дрожат, заставляя мою анкету делать то же самое, пока она стоит, как послушный солдат, перед столом секретарши Бена.
— Он на консультационном сеансе.
Взгляд Донны переключается на меня, когда я разваливаюсь на диване, жуя жевательную резинку. Мои руки раскинуты на подушках спинки, пятки на кофейном столике, ноги скрещены. Я подмигиваю ей и машу.
Она отвечает неуверенной улыбкой и поворачивается обратно к Кэти, которая выглядит так, словно у нее вот-вот пар из ушей пойдет.
— Если хочешь подождать…
— Да, я подожду. — Кэти резко оборачивается и свирепо смотрит на меня. — Тебе не нужно быть здесь. Я без малейших сомнений могу сказать, что тебе отказано в добровольной службе.
Я выдуваю пузырь, даю ему лопнуть, а затем втягиваю его обратно.
— Эх, я подожду. Я бы предпочла услышать это от босса.
Я уже не раз это повторяла с тех пор, как она отказала мне в должности тридцать минут назад, прочитав мои ответы.
— Могу заверить тебя, что он скажет то же самое, что и я. — Ее высокомерное отношение выводит меня из себя.