Эльпидио…
Я моргнула и лишь тогда поверила, что человек, с которым я хотела познакомиться столько лет, и в самом деле стоял сейчас прямо передо мной. Я забыла, как дышать, говорить, двигаться, да и все остальные естественные человеческие действия стерлись из памяти.
Эльпидио опустил голову, избегая моего взгляда, но я знала: он заметил, что я здесь. Все его тело напряглось, словно бы мужчина готовился сбежать.
Я не могла произнести ни слова, лишь наблюдала, как вздымалась и опадала его широкая грудь. Затем, нарочито медленно, он выдохнул через нос и поднял голову.
Я чуть не отшатнулась.
Он казался… темным. Я не смогла подобрать другого слова, чтобы его описать. Мрачный, весь в татуировках, но все же необычно… прекрасный.
Эльпидио притягивал взор, как и его скульптуры, и когда он бросил на меня пронзительный взгляд почти черных глаз, я лишь судорожно вздохнула.
Он пристально разглядывал меня с ног до головы, и я ощутила, как ослабли колени, сердце затрепетало в груди, а по телу прокатилась дрожь. Я думала, что у меня подогнутся ноги.
«Итальянец», – решила я. Остин оказался прав. Эльпидио определенно походил на итальянца.
Мы стояли неподвижно, не зная, что сказать. Казалось, так пролетело несколько минут.
Наконец, пытаясь сохранить хоть каплю профессионализма, я скинула с себя оцепенение и шагнула вперед, робко протягивая руку.
– Здравствуйте… – хрипло проговорила я. Эльпидио по-прежнему мрачно смотрел на меня, пронзая взглядом темных глаз. – Я Элиана. А вы… должно быть, Эльпидио?
Через миг я заметила, как он побледнел и опустил глаза, уставившись в пол; каштановые волосы длиной до плеч тут же скрыли лицо. Он хранил анонимность. Вин говорил мне, что любое признание таланта или просто узнавание вызывало у него неловкость. Наставник явно не лгал.
– Все в порядке, – поспешно продолжила я. – Я куратор вашей выставки. И никому не скажу, что вы здесь. И, если вы пожелаете остаться неузнанным, я морально обязана защитить вашу анонимность.
При этих словах Эльпидио, казалось, немного расслабился, и, глубоко вздохнув, поднял голову и откинул с лица длинные волосы.
Теперь я видела его отчетливей. Черты лица казались довольно резкими, а на левой щеке, прямо под глазом, я заметила татуировку – черное распятие. Одним своим видом он просто кричал об опасности.
Эльпидио оценивающе рассматривал меня, словно не доверял мне, да и всем остальным, если на то пошло.
Внезапно он подался вперед и сжал мою руку. И я почти перестала дышать, прикосновение его ладони просто обжигало. Я уже и забыла, что протянула ему руку в знак приветствия, слишком очарованная взглядами, в которых не было притворства, и молчаливым нравом.
– Элиана, – резко проговорил он. И при звуках его хриплого тягучего голоса сердце пропустило удар.
– Эльпидио, – взволнованно проговорила я. – Не могу выразить, как я счастлива, наконец, с вами познакомиться. – Я затаила дыхание.
Он поджал губы, словно мой восторг его вовсе не трогал или попросту раздражал. Точнее было трудно понять.
Прочистив горло, я отпустила его руку и указала на создаваемую выставку.
– Ну что вы думаете? – нервно спросила я, голос едва заметно дрожал. Я подошла к нему ближе, чтобы взглянуть на галерею. – Я страстная поклонница вашего творчества, и для меня возможность создать эту выставку похожа на сбывшуюся мечту.
Эльпидио ничего не сказал, и я повернулась к нему. Когда наши взгляды встретились, он, словно выражая недовольство, сузил темные глаза. И от его пристального внимания по телу прокатилась волна жара. Я почувствовала, как запылали щеки.
– Что-то не так? – спросила я, нервно проводя рукой по длинным волосам.
По лицу Эльпидио по-прежнему ничего нельзя было прочесть. Он лишь еще сильнее сузил глаза. А потом вновь перевел взгляд на галерею и медленно наклонил голову, внимательно что-то разглядывая.
Приняв ту же позу, я попыталась проследить за его взглядом, чтобы понять, что же он изучал.
Эльпидио вновь посмотрел на меня, и на миг показалось, что я видела его раньше. На долю секунды что-то мелькнуло в его темных глазах, выявляя в лице нечто знакомое. Но мгновение прошло так же быстро, как и возникло, и он шагнул вперед.
Эльпидио остановился у скульптуры скрючившегося на полу человека; обхватив голову руками, тот прижал ноги к груди… И, как ни печально, каждый дюйм его тела пронзали черные кинжалы, которые раскалывали белый каррарский мрамор. Создавалось впечатление, будто лезвия разрывали плоть на части.