Несмотря на ее отчаянные попытки объяснить свое местоположение, никто так и не приехал.
Это было около часа назад.
Сейчас почти полночь.
Анна пристроила ребенка поближе к печке и попробовала делать ей искусственное дыхание, гадая, так ли надо действовать при случаях переохлаждения. Анна уже совсем собралась отнести ребенка в машину и рвануть в ближайшую больницу, когда увидела, что глазные яблоки начали шевелиться под прикрытыми веками. Маленькие пальчики зашевелись в шерстяном коконе варежек, как будто залезший туда зверек вдруг прыгнул. Ротик открылся, и спустя пару секунд послышался медленный выдох.
Анна смотрит с облегчением и ждет. Глаза ребенка медленно открываются и начинают с невинным любопытством ее разглядывать.
— Привет, — говорит ей Анна, но девочка не отзывается. Она сначала разглядывает Аннино лицо, потом ее внимание сосредотачивается на животе. Девочка медленно села, прижалась к Анне, обвила руками ее талию и застыла в такой позе. Прошло немного времени, и Анна решила, что ребенок уснул. Но, заглянув ей в лицо, Анна увидела, что глаза девочки открыты, но ни на чем не сосредоточены, губы полуоткрыты, ухо прижато к животу Анны, как будто она что-то слышит.
Теперь девочка сидит на диване. У Анны в руках чашка. Это растворимый шоколад из пакетика. Анна купила в супермаркете упаковку из шести пакетиков, мечтая о том, как будет расслабляться в теплом доме после холодных зимних прогулок.
Девочка разглядывает Анну огромными глазами, которые кажутся непропорционально большими для ее лица. Все вопросы девочка оставила без ответа, как если бы она была немая. Анна пытается вспомнить, слышала ли она, чтобы девочка говорила, когда она была здесь с отцом, но не может вспомнить никаких слов, произнесенных ребенком.
— А номер своего телефона ты знаешь? — спрашивает Анна.
Малышка никак не реагирует.
Анна берет телефон со столика и показывает его девочке, но та не показывает вида, что узнала, и не пытается взять в руки.
Анна не разбирается в возрасте. Девочке, может быть, пять, а может, и семь.
— Надо позвонить твоему папе. Он, наверное, волнуется.
Девочка берет у Анны кружку шоколада и обхватывает ее руками в варежках.
— Осторожно — горячо.
Малышка дует в кружку и смотрит на Анну.
— Ты живешь недалеко отсюда?
Анна уверена, что так оно и есть. Иначе как бы она добралась сюда в такой холод.
— В той стороне? — Анна указывает на дальнюю стену.
Девочка поворачивается в указанную сторону, а потом утыкается в кружку.
— Давай искать твоего папу.
Девочка прихлебывает горячий шоколад.
— Идем.
Анна надевает пальто и берет девочку за руку. Малышка встает с дивана, ноги у нее слегка заплетаются.
— Я поведу машину, а ты будешь показывать мне, куда ехать, хорошо?
Вниманием малышки завладело оранжевое колыхание пламени за стеклянным окошком в дверце печки. Хотя внутри все сгорает, печь напоминает Анне инкубатор. Внутри нее жар и пульс жизни. От мысли о горящем ребенке Анна в ужасе замирает. Она смотрит до тех пор, пока не начинает различать очертания обгоревших поленьев.
Потом ведет девочку к машине и пристегивает ее на пассажирском сиденье. Ее тревожит мысль, что мужчина мог просто так оставить ребенка. Но это кажется невероятным. Наверное, он уснул, а девочка ушла. Но должна быть еще и мать. Не могли же оба так крепко уснуть и не заметить отсутствия ребенка.
Анна выключает заднюю передачу и выезжает на дорогу. Потом переводит рукоять сцепления вперед и трогается с места.
— Мы правильно едем? — спрашивает Анна, кивая на дорогу.
Девочка почти не смотрит вперед.
Наконец они подъезжают к ближайшему дому. Анна тормозит, вылезает из машины и стучит в дверь. Она понимает, что уже поздно, потому что в доме не горит ни одного окна. Вполне возможно, что там вообще никого нет и дом стоит пустой.
Анна оглядывается на пассажирское сиденье, но малышку едва видно над приборной панелью. Она снова стучит в дверь, на этот раз сильнее, но никто не отвечает.
Вернувшись в машину, Анна пытается уговорить ребенка:
— Можешь сказать мне, где твой дом? Покажи, в какую сторону ехать.
Девочка и не думает никуда показывать, и Анна снова едет по дороге, пытаясь вспомнить, где тут другие дома.