Тайко почувствовал как от близнецов исходит волна ужаса и сам уже не смел оторвать взгляд от пола, понимая, что их шансы уцелеть стали меньше.
Ванхин, отвечающий за хозяйственную жизнь клана и известный мягкостью характера, предложил ограничиться двумя сотнями ударов розг каждому.
— Согласен, что можно ограничиться плетьми, — взял слово четвертый, и от замершей на коленях троицы раздался слитный вздох облегчения, — но, думаю, что Кето и Эсену достаточно всыпать по сто пятьдесят, а Тайко, как старшего, запороть до смерти.
Тот о ком велась речь, стиснул зубы до зубовного скрежета. Стоило проклюнуться ростку надежды, как проклятый старикан растоптал его. А всё оттого, что приходился родичем близнецам, а за Тайко не стояла сильная семья.
— На всё воля Неба. Вверяю их судьбы главе.
После того как пятый старейшина высказался и сел, поднялся шестой старейшина, самый молодой среди них.
— Лидер, старейшины, — он сложил перед собой руки, чуть наклонившись вперёд. — Произошедшее — вина не только этих троих, но и стражей границ. Полагаясь на них, забыв за чередой спокойных лет о гремевших битвах, мы доверили охрану Обители ученикам.
В павильоне воцарилась тишина, которую внезапно разбил звон гонга, призывающий старших учеников к вечерней тренировке. Для Тайко же он прозвучал предвестником смерти. Шестой старейшина сам отвечал за дозорных, и наверняка постарается, немного покаявшись, выкрутиться и обвинить во всём его и близнецов.
— Думаю, учеников следует изгнать с позором из клана. Мы уже послали следопытов, чтобы найти похитителя, но те пока ничего не обнаружили. К тому же их уже проверил четвёртый старейшина, к краже они не причастны. Пусть возвращение этой троицы будет зависеть от поимки вора и возвращения украденного ядра. Я слышал, существует обряд подселения нового Духа, если старый уже убит или опустошён.
Тайко почувствовал, как колотится сердце, когда высказались все старейшины и слово взял глава. Умирать из-за проклятого калеки ему совсем не хотелось. Оглянувшись, увидел, что и братья выглядят белее мела. Хотя изгнание звучало страшно, оно было лучше, чем смерть. Оно давало шанс отыскать вора и заставить того заплатить за сегодняшние унижения. Лидер клана был известен многими вещами, но милосердие в их число не входило. Бежать бесполезно.
— Я услышал вас и вижу, что мнения разделились. Ради блага клана позволяю Тайко, Кето и Эсэну жить. Собирайте пожитки и убирайтесь. Если вас поймают на землях клана после исхода завтрашнего дня, казнят на месте. Если найдёте преступника раньше остальных и вернётесь вместе с ядром, изгнание закончится, и снова примкнёте к нам. Свободны.
С этими словами он сошёл с помоста и покинул павильон, следом за ним потянулись и старейшины.
Тайко с облегчением рухнул на пол. Если он и выполнит поручение главы, ему всё равно никогда не смыть и не забыть сегодняшнего позора. И всё из-за этого отброса! Из-за него триумф обернулся провалом. Но сейчас появился шанс на искупление. Шанс вернуть утраченную честь и место в клане.
— Первый брат, что же нам делать?
Тайко обернулся и увидел, что Кето и Эсэн неуверенно смотрят на него. Он почувствовал, как его губы изогнулись в усмешке, больше похожей на оскал.
— Охотиться на предателя. Кто бы это ни был, он пожалеет о дне, когда родился!
Глава 9
Следующие десять дней тренировался в Обители. Большую часть времени медитировал, постигая Первое писание и оттачивая основы рукопашного боя, оставляя несколько часов в день на развитие первой техники Плоти.
После обсуждения с Луоланом пришёл к выводу, что пока не стану заниматься той, что случайно удалось воплотить. Слишком рискованно. Буду двигаться от малого к большему. Да и, честно говоря, попытавшись повторить, я ничего не смог сделать.
Теперь, вместо чего-то столь же нелепого, как представление себя бесконечно сильным, сосредоточился на увеличении силы своих ударов. Пока ещё не совсем освоился, но с каждым днём становился всё ближе к постижению. Каждые два дня тренировки прерывались парой гигантских крабов, на которых оттачивал навыки.
На то, чтобы взять первую ступень, оставалась всего неделя. Поначалу думал, даже убедил себя, что дух ошибся, но вышло, что заблуждался я сам. С каждым прошедшим днём тело всё сильнее проявляло признаки разрушения. Сначала появились лёгкие головные боли, сменившиеся неистовыми вспышками, от которых хотелось расколоть себе череп. После началась непроходящая дрожь, вскоре вены потемнели и чёрные линии расчертили тело под кожей. Пока только на руках, но, лишь вопрос времени, когда они покроют всё тело.