К погоне присоединились ещё несколько баранов, и по мере их появления, нарастал охвативший меня ужас. Один метнулся к нам, Зорма не смогла увернуться и тот вскользь боднул её в бок. Ударом ноги промеж рогов удалось отбросить его в сторону, и лишь благодаря этому он не проткнул её.
Кровь хлестала из длинного пореза, замедляя нас, а проклятый баран так и держал её за хвост. Хаскр! Если что-то не придумаю — нам крышка. Никогда не войду в ущелье Гроз, не найду учителя, а тем более отца. Не смогу покарать клан Тэнг, Жгучую Птицу и Танец Пепла.
Пора рискнуть! Взгляд упал на особенно громадный валун, каменным исполином возвышавшийся над другими. На пределе сил и возможности принялся формировать полусферы и бросать в него. Когда уже я смогу спокойно сесть, отдохнуть, сочинить звучные названия своим техникам и обдумать планы на будущее? Наверно, когда у меня на него появится шанс…
Времени не было, да и не постиг я толком вторую технику, оттого в валун летели полуоформленные сгустки эссенции, частью так и взрываясь в воздухе, не достигнув его.
Какой же я болван!
Один из сгустков полетел в морду зверя, вцепившегося в хвост Зорме. Баран, наконец, отпустил его — больше от удивления, чем действительно пострадав. Но и этого хватило, чтобы генетта прибавила ходу.
Раз за разом отправлял серебристые шары в скалу. Те ударились, сотрясая её до основания, разбрасывали грязь и осколки, гулким эхом разносясь по предгорьям. И, наконец, у меня получилось — техника ударила в основание. Валун долго висел на месте, покачиваясь на краю, а потом накренился и покатился вниз по склону, набирая скорость и унося с собой ещё больше камней, проявляя аспекты Силы, Слабости, Земли и Ветра.
Однако ликовать было рано. Кусок скалы размером с голову лишь на ладонь разминулся с правым плечом, сбив одного из баранов. Дарованная красным рангом мощь и живучесть проиграли зазубренному камню, разорвавшему ему грудину. Склон словно срезали, за нами с невероятной скоростью неслась стена камня, пыли и вырванных с корнем деревьев. Тех баранов, что настигла, она тут же погребла. Остальные же уже не думали об охоте на нас, а стремглав бежали, спасая собственные шкуры.
Некоторые в клане любили повторять присказку, дескать, Небо всё видит. В моём случае лучше бы оно отвернулось и дало мне передышку. С того момента, как обрёл силы, встал на путь к нему, не помню ни дня, когда бы не висел на волоске от смерти. Каждый раз, как полагаю, что вот уже близок отдых и спокойное время, оно подкидывает новое испытание.
Земля грохотала, генетта будто стелилась над ней, я же возносил молитвы Небесам, умоляя пощадить нас и в этот раз. Оставалось уповать только на них.
Затем, шум так же быстро, как и начался, прекратился. Зорма продолжала бежать ещё добрую тысячу шагов, прежде чем, дрожа, остановилась, лапы её подкосились, и она упала в изнеможении.
— Хаскр! — сполз с неё и привалился к мягкому боку, доставая флягу из мешка и делая большой глоток.
Было отчего ругнуться — мало того, что чудом ушли от баранов, так и оползень, оказывается, остановился вздыбившейся волной в пяти шагах позади, возвышаясь надо мной. Вот отчего даже после спуска в лощину Зорма продолжала бежать.
Несколько камней с грохотом сорвались с гребня и докатились до самых ног. Потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать, что задержал дыхание. Глубоко вздохнув, обтёр генетту старым халатом, который пожадничал выкидывать, пустив на тряпки. Потом напоил её и промыл раны, и лишь после этого позволил себе блаженно растянутся рядом.
Хвала Небесам! Живы!
Только собрался воздать благодарственную молитву, как тишину ущелья Гроз прорезал громкий рёв, мгновенно оборвав слова мантры. Я вскочил на ноги, настороженно осматривая округу, стараясь как можно шире растянуть боевую ауру. Рёв звучал глубже, злее и угрожающе, не так как бараний. Так мастер ругается на нерадивых учеников.
Те самые высокие каменные шпили, на которые я взирал с вершины, теперь простирались передо мной, подпирая грозовой небосклон, и рык приближался оттуда. Ауры коснулось нечто, доселе не ощущаемое, давящее и угнетающее. Кем бы ни было это существо, Зорме не убежать.
Медленно глаза обшаривали высокие шпили, пока на вершине одного пика не увидел огромную пуму, красно-коричневую, едва различимую на фоне таких же шпилей. Серебряный свет вспыхнул вокруг неё с такой силой, что почти слепил, сокрушительная мощь едва не заставила согнуться колени. Лишь данный самому себе зарок, что не прогнусь под чужой волей, заставлял стоять и сопротивляться, а потом и вовсе, не выдержав напряжения последних часов захохотал.