Я низко склонился в поклоне, не веря своим ушам, никто в клане никогда не проявлял ко мне такой доброты.
— Приведи себя в порядок, — сказал Ванхин, поворачиваясь спиной, — жду в павильоне через час.
Уже через полтора я шагал по окружающему лесу, опираясь на толстую палку. В рюкзаке, завёрнутые в листья лежали четыре баоцзы, по два с мясом и с рисом, кукурузная лепёшка и немного воды. К верёвочному поясу приторочил мешки путника. Утром, умывшись и перекусив, после ободряющих слов третьего старейшины, впервые за долгое время почувствовал надежду на будущее.
Поскольку вышел из селения клана позже, чем надлежало, приходилось поторапливаться, ковыляя по хорошо утоптанной тропинке меж покачивающихся стеблей бамбука. Солнечные лучи просачивались сквозь листья, играя со светом и тенью. Прекрасное место для медитации тех идущих, чей аспект — свет или тьма. В отдалении журчали ручьи, бегущие с гор. Глубоко вздохнув, уловил влажный запах, сохранившийся после вчерашнего дождя. Капли иногда падали на меня, когда ветер шелестел в ветвях над головой.
Я приблизился к развилке. Одна тропа резко забирала вправо, ведя к клановой Обители Духа, в область, богатую энергией, мощными зверями и травами, которые помогают одарённым карабкаться выше по Небесной Лестнице. Другая — вела вглубь леса.
Вздохнув, свернул на левую тропинку, направляясь к небольшому озерку, куда впадали ручьи, неся с гор необходимые камешки. Жаль, что меня никогда не подпускали к Обители из-за уродства. Несмотря на опасность, которую та представляла для меня как человека без средоточия, всегда хотелось увидеть её. Я слышал истории о ней, и звучали они захватывающе.
Поудобней перехватив палку, прибавил шагу, хромая по извилистой грязной тропинке. Воздух был влажным и тяжёлым, так что к тому времени, как вышел к озеру, одежда липла к потному телу.
Я остановился, чтобы перевести дыхание, и огляделся в поисках метки, которую оставил, когда был здесь в последний раз. Она подсказывала мне, где гравий уже собран и показывала остальным, что здесь владения клана Тэнг. Впрочем, в Долину Тысячи Ручьёв чужаки заглядывали редко. Поиск занял десяток секунд и вскоре наткнулся взглядом на развевающийся на ветру, воткнутый в землю вымпел. Устало прихрамывая, подошёл ближе и, кривясь, встал на колени. Не с моей ногой каждый раз бить поклоны земле.
В этот раз управился быстро, оставалось немного времени на перекус и отдых. Быстро раздевшись, сполоснул одежду в воде и затем, как следует отжав, повесил сушиться на ветку дерева.
Следом сам поплескался на мелководье, не рискуя заходить на глубину — не хотелось проверять, есть ли там какие существа, способные сожрать меня. Выходя, взглянул на успокоившуюся гладь озера, в очередной раз отмечая крепкое, перевитое жгутами мышц и поджарое от постоянного недоедания тело. “Ещё бы это имело значение”, — горько усмехнулся про себя.
Тихо ворча, опустился на давным-давно выброшенное на берег бревно, высушенное и выбеленное ветрами и солнцем. Вытащив флягу из рюкзака, сделал большой глоток, наслаждаясь ощущением прохладной воды, стекающей по горлу. Огляделся. Лето только вступало в свои права, так что жара пока не столь изнуряющая. Но это ненадолго. Съел лишь половину от припасов — мало ли как сложится дело, может, на ужин ничего не дадут?
Затем, заткнув бутыль пробкой, потянулся к своему сокровищу. А точнее, к такому же куску мусора, как и я сам, свитку, кем-то испорченному и выкинутому. Наверное, кем-то из мелкотни. Откопал его, когда носил помои на кухне.
Раньше у меня был ещё один, украденный из хранилища клана. Но его нашли, а меня тогда жестоко избили. Знания — не для уродов. Мне запрещалось прикасаться к свиткам, ибо Тэнг считали, что могу их замарать. Читать и то никто не учил, пришлось украдкой научиться самому, прибираясь в павильоне, где проходили занятия для самых маленьких членов клана, едва обретших средоточие именно с этого момента начиналось обучение грамоте и счёту, ибо каллиграфия и боевое искусство — оба они основываются на сочетании силы в руке и духа в сердце. Вытирая доску, раскладывая по местам письменные принадлежности, расчищая песок, на котором они выводили свои каракули я познавал символ за символом.
Этот же свиток был испачкан и так. Выполненный на куске пергамента, он местами был порван, местами подгорел, деревянная основа вся выщерблена, им разве что задницу не подтирали. Хотя с учётом того, где я его нашёл полгода назад и как он пах, не готов поручиться за это.
«Наставления» — так гласил заголовок. Развернув, принялся читать с самого начала, проговаривая вслух, чтобы лучше запомнить. Неизвестно, когда в следующий раз представится случай посмотреть на него в тиши и спокойствии.