Он прилетел сюда еще в середине семидесятых, когда мир содрогался в тисках "холодной войны", а сама Америка переживала шок после Вьетнама и Уотергейта. Отставка Никсона особенно больно ударила по престижу американцев, сделав их посмешищем всего мира. Неудачная война во Вьетнаме, пятьдесят с лишним тысяч погибших и сотни тысяч раненых и искалеченных парней дорого обошлись Америке. Самым страшным был "вьетнамский синдром", - возникшее после фактического поражения сверхдержавы ощущение пустоты и растерянности у одних и гнева и разочарования у других за унижение, которому подверглась их страна. Фактически Уотергейт стал высшей точкой этого унижения и был закономерным итогом бурных шестидесятых и первой половины семидесятых. Выстрелы в Далласе и убийство президента Кеннеди, смерть Мартина Лютера Кинга и Роберта Кеннеди, вьетнамское поражение, уотергейт-ский позор Ричарда Никсона и, наконец, покушение на Джеральда Форда заставили американцев всерьез задуматься - куда идет их страна?
Именно в это время в США появляется молодой турецкий коммерсант Кемаль Аслан. Его дядя Юсеф Аббас - один из наиболее крупных предпринимателей-эмигрантов, сумевший закрепиться на юге страны и стать главой крупной нефтяной компании. Удачливый бизнесмен не имел детей и передал все своему племяннику. А племянник не только сохранил миллионы своего дяди, но и сумел основательно закрепиться в Америке и прибавить к уже полученным по наследству деньгам собственные миллионы долларов. По осторожным оценкам экспертов ЦРУ, состояние Кемаля Аслана оценивалось в сто пятьдесят миллионов долларов, и это без учета ряда предприятий, где Кемаль Аслан не владел контрольным пакетом акций, но сохранял за собой достаточно большие возможности и имел право решающего голоса.
Сейчас, направляясь к центру крупнейшего города Канады, он вспоминал, когда в последний раз обнаружил ведущееся за ним наблюдение. Кажется, это было во вторник. Он тогда выезжал за город. Кажется, контрразведчики везде мыслят одинаковыми категориями. Хорошо еще, что они не мешают ему в самом Торонто, иначе его жизнь превратилась бы в настоящий ад. Хотя наверняка они незаметно ведут его и в самом городе, но делают это достаточно квалифицированно и осторожно. Он проехал мимо расположенного в центре города Центрального парка Королевы и с Университетской авеню свернул на Куин-стрит, где находился известный своим комфортом и роскошью знаменитый "Шератон-отель". Именно в этом отеле всегда останавливался Питер Льюис, его юрисконсульт, прилетавший из Нью-Йорка. Оставив автомобиль на стоянке, Кемаль поспешил в бар, где уже восседал добродушный и рыхлый Питер Льюис.
Юрист не любил крепкие напитки, предпочитая заказывать пиво. Увидев Кемаля, он даже не встал, только поднял свою короткую полную руку.
- Как дела, мистер Льюис? - спросил, подходя ближе, Кемаль.
- Могли быть и лучше, - вздохнул Питер, - но, слава Богу, не так плохи.
- Последнее соглашение по калифорнийскому заказу должно было несколько улучшить наше положение, - заметил Кемаль.
- Ненамного, - проворчал Льюис, доставая свой "дипломат" с бумагами, поднимемся ко мне в номер, я вам покажу все документы.
- Да, конечно, - согласился собеседник. Они вышли из бара и, пройдя в холл, вызвали скоростной лифт на семнадцатый этаж. Кроме них, в лифт вошли еще двое, но в лифте никто не сказал ни слова. Ни вошедшие незнакомцы, ни сам Питер Льюис, ни его спутник. И только когда Кемаль Аслан и Питер Льюис вышли из лифта и зашагали по коридору, Питер шепнул идущему справа от него Кемалю:
- У меня в номере, кажется, они успели побывать.
- Конечно, успели. Передайте в Москву, что я проверил все заказы, идущие по линии Министерства обороны США. Развернуть в ближайшие десять лет программу защиты в космосе они не сумеют. Просто блефуют. Данные анализа их закупок позволяют говорить об этом с максимально вероятной точностью.
- Передам. Они разрабатывают программу вашего возвращения.
- Пора бы, - не удержался Кемаль, - что там происходит в Литве, вы что-нибудь понимаете?
- Честно говоря, знаю столько же, сколько и вы. Видимо, ничего хорошего.
Они дошли до номера Льюиса. Тот приложил палец к губам.
- И как видите, - громко сказал Льюис, - положение у нас достаточно неплохое.
- Безусловно, - подхватил Юджин. Они вошли в номер. Хлопнула дверь. Из соседнего номера вышли двое незнакомцев и, подойдя к висевшему слева светильнику, сняли небольшой прибор, фиксирующий разговоры в коридоре. Войдя в номер, они коротко доложили сидевшему в кресле третьему незнакомцу:
- Нам удалось записать их разговор в коридоре. По-моему, они говорили о чем-то важном.
- Включайте, - разрешил их руководитель. Один из вошедших включил аппарат, снятый в коридоре.
Раздалось громкое шипение.
- В чем дело? - недовольно спросил сидевший в кресле. - Опять ничего не получилось?
- У одного из них в кармане был скэллер*(' Скэллер - устройство для искажения работы прослушивающей аппаратуры. Не позволяет записывать беседу в радиусе пятидесяти метров.),- зло пробормотал мужчина, - кажется, повреждена вся лента.
В соседнем номере Кемаль Аслан, продолжая разговаривать со своим юрисконсультом, вдруг написал на листке бумаги: "Кажется, в последнее время наблюдение за мной несколько усилилось. Подключают профессионалов". Льюис, прочитав, достал из кармана сигару, спички, спокойно закурил и поджег записку. После чего кивнул, наблюдая, как пылает бумага. И только после этого сказал:
- Вы всегда казались мне чрезвычайно внимательным человеком, мистер Кемаль Аслан.
- Черт бы вас побрал, - разозлился третий, - опять ничего не вышло.
- Нужно просто арестовать обоих.
- Это вы расскажете их адвокатам,- третий, поднявшись с кресла, направился к дверям и, уже выходя, обернувшись, добавил: - Постарайтесь хотя бы записать их разговор в номере. Хотя подозреваю, что мы не услышим ничего интересного.
И вышел, мягко затворив за собой дверь. В соседнем номере шла неторопливая беседа двух деловых людей, внешне ничем не отличавшаяся от любой беседы такого рода. Агенты уныло записывали разговор, уже не надеясь на удачу.